Глава 12. Утопия «Община по интересам»

В современном крупном городе у людей на уровне непосредственных контактов с окружающими накопилось много проблем, о решении которых много и везде говорится, но практически ничего не делается. Условно такие проблемы непосредственных контактов можно разделить на две группы: общение с постоянными соседями по месту жительства; общение со случайными соседями в общественных местах и транспорте.

Перефразируя известный трюизм, можно сказать, что «соседей не выбирают». Даже если вы, покупая квартиру, убедитесь, что на новом месте жительства вас будут окружать вполне милые люди, высока вероятность, что в ближайшее время либо состав соседей поменяется с потерей в качестве, либо соседи покажут все свои недостатки, которые трудно было заметить при первом знакомстве. Любой нормальный человек хочет иметь хорошие отношения со своими соседями, но как их наладить с соседом-алкоголиком, ссущим и блюющим тебе под дверь ежедневно? Пробудить в себе интерес к нему? Бр-р-р. А как быть с толпой подростков, ежевечерне устраивающих свои тусовки на вашей лестничной площадке из-за того, что их родители не разрешают им собираться в квартире? Как объяснить соседям, что их личная проблема непереносимости друзей своего сына не должна решаться вытеснением подростковой компании к дверям вашей квартиры? Тем более что они искренне убеждены в естественности такого положения дел.

Конфликтность отношений маргинала особенно обостряется в условиях скученности, коей славится коммунальная квартира. Все, писанное в этой книге, в условиях посвященности всех соседей в детали жизни друг друга превращается в грандиозную трагикомедию, иногда переходящую в любой другой жанр театрального искусства. Тут тебе и неистребимое любопытство соседей в отношении любых аспектов твоей жизни, сплетничанье по поводу добытых или выдуманных сведений, навязчивость, когда соседи лезут со своими инициативами по привлечению тебя к различным бытовым проектам: «Сдавай деньги на беседку во двор и выходи на субботник по озеленению двора». Вообще, у меня складывается впечатление, что маргинал в условиях скученного проживания среди людей толпы существовать просто не в состоянии, ибо жизнь его представляет непрерывную войну, когда он ненавидит свое окружение, а оно ему платит тем же стократно.

Причем читателю не следует понимать это так, что это верно только в отношении реальной коммунальной квартиры. Отношения коммунальной квартиры присутствуют везде, а сама она является лишь наиболее ярко выраженным образом подобных отношений. Вспомните, как любят журналисты и ведущие различных мероприятий спрашивать лауреатов всевозможных премий и денежных призов: «На что потратите полученные деньги?» Как будто эти деньги и после вручения награжденному продолжают принадлежать обществу, а значит, их получатель обязан отчитаться перед ним (обществом) в том, как он их потратит. Это ли не проявление отношений коммунальной квартиры?

Так получается в жизни, что мы обычно ради двух-трех часов приятного общения с интересными людьми едем за тридевять земель, но в своей обычной жизни часто вынуждены терпеть постоянное соседство пренеприятнейших субъектов, хотя было бы намного лучше, если бы они поменялись местами.

Городской житель за день совершает огромное количество контактов с самыми различными людьми. Если не считать семейного общения, то у каждого человека за день набирается не так уж и много контактов, которым он был бы рад. Все остальные встречи со случайными людьми в общественных местах являются посторонними, но при этом они съедают огромное количество нашей психоэмоциональной энергии, в которой так нуждаются наши близкие люди. Вместо того чтобы потратить эту энергию на любовь, дружбу, игры с детьми, мы распыляем ее в толпе случайных попутчиков и временных соседей, которых опять-таки не выбираем. В такой ситуации часто приходит в голову мысль о том, как хорошо было бы видеть вокруг себя только тех, кто нам приятен как визуально, так и в непосредственном общении. Почему нельзя собрать их всех вместе и организовать некий микросоциум райской жизни на земле?! Вроде бы можно, но все упирается в одно маленькое «но» — желание и волю всех этих избранных вами людей на серьезные изменения в своей жизни, неизбежно связанные с переездом на новое место. Да и где гарантия, что эти люди, которых вы выбрали для такой общины, будут интересны не только вам, но и друг другу? Как тут не вспомнить песню Андрея Макаревича «Моим друзьям», который в ней пел как раз о своей затее собрать всех своих друзей за одним столом, но неожиданно столкнулся с тем, что «прощаясь, /Каждый из вас /Подходил ко мне одному. ...Почему вы друзья /Лишь во мне одном, /И чужие между собой?» комплектации общин, а вторая — в ограничениях (как внешних, так и внутренних) свободы выхода из общины. Разберем более подробно каждую из них.

Большинство известных истории общин формировались либо на производственном основании, либо на идеологическом. Примером первых служат сельскохозяйственные общины, когда их членов объединяет прежде всего общий труд и общинное землевладение. В общину оказываются собраны не люди, подходящие друг другу по своему психологическому складу и интересам, а те, кто готов заниматься одним общим делом. Естественно, что далеко не все коллеги по работе будут удовлетворены своими отношениями друг с другом вне трудовой деятельности.

К идеологическим общинам я отношу религиозные и коммунальные. Под последними подразумеваются все те, которые образовывались ради гармонизации непосредственных отношений между их членами, но имели в своем основании один просчет: главным условием вхождения человека в общину было его согласие с определенными этическими идеями, на основании которых строились отношения в общине, но при этом игнорировались вопросы его психологической совместимости с другими членами общины.

Таким образом, почти весь общинный опыт человечества опирался на что угодно, но только не на интересы людей друг к другу, и не на общность их интересов к проявлениям жизни, например к рыбалке или собаководству. На мой взгляд, только община, созданная на таком основании, может дать человеку максимальное удовлетворение отношениями внутри нее.

Второй ошибкой общинного движения было отсутствие у человека, которого отношения внутри его общины перестали удовлетворять, реальной возможности выйти из ее состава. Внутри большинства общин довольно быстро формировались самые обычные толпы, которые начинали ломать недовольных, заставляя их смириться с тем, что есть, и особенно не мечтать о свободе. Поэтому недовольство маргиналов накапливалось, что не способствовало оздоровлению атмосферы внутри общины.

Существовали раньше и продолжают встречаться сейчас общины, свободные от описанных ошибок, но имеющие другой недостаток — аморфность. Такие общины формируются на основе общности интересов и жизненных позиций и не ограничивают свободы своих членов в вопросах выхода из них. Но общины такого типа очень нестабильны. Аморфность обусловлена тем, что между членами таких общин обычно не складываются устойчивые супружеские пары, а вся община живет одной большой семьей, если ее можно так назвать. Примером таких общин служат сообщества хиппи, анархистов и других подобных групп.

Теперь, проведя работу над ошибками, можно заняться построением утопии.

Выберем для моделирования Москву как географическое место. Перенесем себя в недалекое будущее (скажем, лет через 5) и будем рассказывать об утопии в прошедшем времени как о свершившемся факте. Пусть это будет что-то вроде сюжета фантастического рассказа.

Так как истинный маргинал может объединиться только с другими такими же людьми, то представьте себе более-менее сложившуюся группу семей маргиналов, которые хорошо друг друга знали и проявляли устойчивый интерес всех ко всем в этом сообществе. Отношение к жизни у них во многом совпадало, и они проявили достаточно желания и воли к организации совместной жизни в форме общины. В основание такой общины были заложены главные объединяющие факторы — родство интересов и психологическая совместимость. Предполагалось, что каждая семья будет вести отдельно свое хозяйство и каждый член общины будет заниматься тем видом деятельности, который выберет независимо от других. Проведение совместного досуга в общине предполагало самоорганизацию на усмотрение каждого ее члена.

После того как они договорились о принципах существования общины, стали решать о месте ее локализации. Можно было, конечно, полностью выкупить строящийся многоквартирный дом, подходящий им по размеру, качеству, архитектуре, месту расположения, или же заказать сразу то, что нужно, девелоперам. Но все это требовало сразу больших денег, к тому же почти все уже сильно устали жить в большом человеческом муравейнике и дышать московским смогом. Поэтому решили выбираться в экологически чистый район подальше от Москвы. Все маргиналы были представителями различных творческих профессий и не нуждались в ежедневных визитах в Москву, поэтому выбрали расстояние не меньше ста километров от Москвы, так как на таком удалении уже не встречаются нувориши, но не больше трехсот из-за нежелания полностью отрываться от столичной цивилизации. Нашли себе после некоторых поисков подходящую брошенную деревню, купили себе там дома за бесценок и начали обживаться. Какие-то развалюхи отремонтировали, а
на месте других поставили со временем новые дома. Так как маргиналы не являются любителями жить в условиях коммунальной квартиры, то в деревне расселились на приличном расстоянии друг от друга (к примеру, 100 м между домами) и снабдили каждый дом видным издалека двухпозиционным знаком по тому же принципу, что и в Кодексе взаимодействия маргиналов (последний пункт), когда одна позиция означает открытость к общению, а другая — закрытость. Поэтому новые соседи друг друга не беспокоили и встречались только тогда, когда к этому были расположены. Кстати, такой подход дает возможность организоваться в общину откровенным нелюдимам, желающим снизить общение с соседями до минимума, но не желающим подвергать свою семью рискам проживания отшельниками вдали от населенных пунктов.

Для связи с Москвой оставили себе в городе одну квартиру как общинную гостиницу и купили небольшой автобус. Желающие съездить по делам или для досуга в Москву договаривались заранее и раз-два в неделю грузились все в автобус, и с песнями и приятным общением в пути навещали столицу. Понятно, что даже несколько часов в дороге, проведенные в таком обществе, кардинально отличались от мучительных поездок в городском общественном транспорте. Приехав в гостиницу, маргиналы рассыпались на день, а вечером таким же порядком возвращались в родные хаты. Кто не успевал за день сделать все свои дела, оставался в гостинице до следующего рейса.

Дети в общине официально нигде не учились, но образовательный и культурный уровень взрослых членов общины позволял им обучить свое подрастающее поколение всему, что тем могло понадобиться в будущей жизни. Те же дети, которые все-таки решили бы потом получить официальный сертификат об образовании, имели достаточное развитие для того, чтобы сдать экзамены экстерном. Воспитание детей в общине оказалось более легким занятием, так как взрослым теперь не приходилось бороться с влиянием толпы, которое неизбежно оказывало свой вред на развитие детей в условиях города. При этом каждый ребенок получал специальную подготовку, предназначенную для повышения его способности противостоять толпе, с которой ему всетаки пришлось бы столкнуться в будущем.

Те взрослые члены общины, которые начинали нуждаться в деньгах, а творческая деятельность на тот момент прокормить их временно не могла, организовывали по командному методу (не путать с коммунальным методом организации труда, который только и существовал в социалистическом обществе! Коммунальным методом организации труда я называю ситуацию, когда человек вынужден трудиться в коллективе даже тогда, когда ему противны сложившиеся в нем отношения, но он не в силах ни уйти из него, ни изменить эти отношения (как жизнь в коммунальной квартире) артели и находили себе аккордную работу. Что касается творчества, то в условиях постоянного общения друг с другом такого количества талантов потенциал каждого усилился многократно, что стало сказываться и на результатах. Так постепенно складывалась утопическая идиллия земного рая.

Это то, что можно заметить со стороны. Но какова внутренняя механика организации жизни такого социума? Можно фантазировать по поводу того, что группа уже СЛОЖИЛАСЬ, но как такого достигнуть на практике, ведь маргиналы обычно разобщены? Для этого можно использовать различную инфраструктуру — от клубов по интересам до Интернета, в котором складываются такие же клубы по интересам, но только виртуальные. Для маргинала главное — сделать первый шаг и выйти из изоляции, наладив связи с другими такими же изгоями общества. После переписки или виртуального общения можно плавно переходить на общение в непосредственном контакте, проверяя совместимость друг с другом и оттачивая умение общаться с другими ярко выраженными индивидуальностями, что иногда порождает дополнительные проблемы во взаимодействии. Такое развитие сообщества и может привести к формированию устойчивой группы, описанной выше.

Особо хочу остановиться на более четком определении понятия устойчивости состава такой общины. Семья (супружеская пара) должна быть более устойчивым образованием по сравнению с общиной. Естественными явлениями должны восприниматься: а) смена одной устойчивой супружеской парой на протяжении периода своего существования (~50 лет) общины несколько (2—5) раз; б) выход из общины выросших детей, не разделяющих интересов своих родителей.

Общине полезно иметь четко продуманный механизм регулирования своего состава, включающий процедуры приема новых членов и исключения из общины неугодных. И вот тут полезно помнить о том, что «дьявол кроется в деталях». Создание микросоциума из столь несхожих людей, которыми являются маргиналы, можно сравнить с горным траверсом, когда альпинисту предстоит пройти по острому, как нож, каменному гребню, соединяющему вершины. Слева такому «канатоходцу» угрожает печальный опыт жизни маргиналов среди людей, делающий их чрезвычайно чувствительными к малейшим негативным сигналам от окружающих. Справа же открывается «пропасть» стереотипов толпы о том, как надо налаживать гармоничные отношения между людьми. Естественно, что эти правила далеко не всегда подходят маргиналам. Сочетание этих угроз проявляется в следующем. Во-первых, в толпе принято строго соблюдать правило подавления в себе недовольства действиями окружающих людей. Маргиналы во взаимодействии между собой должны придерживаться противоположной (как это видно из рассмотренного выше Кодекса взаимодействия) установки об обязательности дачи немедленной обратной связи в случае ощущения малейшего дискомфорта. Такое поведение маргиналов в группе может породить проблему, заключающуюся в том, что им надо уметь правильно реагировать на получение обратной связи на их действия, в которой может содержаться негативная оценка партнера по взаимодействию. Естественно, что обратная связь должна высказываться в корректной форме, не содержащей в себе элементы оценки личности, но этого может оказаться недостаточно. Любой маргинал должен четко себе усвоить, что его поведение может порождать определенные неудобства не только для людей толпы, но и для других маргиналов, и, следовательно, должен научиться спокойно реагировать на негативную обратную связь. Если для снижения ощущения дискомфорта у партнера по взаимодействию маргиналу требуется изменить что-то в своем поведении, но это для него недопустимо, то он вправе продолжать вести себя по-прежнему. При этом он должен быть готов к тому, что партнер в таком случае прекратит неприятное для него взаимодействие. На это тоже обижаться не следует. То есть в данной конфликтной ситуации маргиналы четырежды нарушают принятые в толпе правила взаимодействия. Вначале маргинал сразу же высказывает свое недовольство поведением партнера, даже не потерпев хотя бы малость. Потом его партнер может проигнорировать эту обратную связь, что в толпе совершенно недопустимо. Третье нарушение заключается в том, что маргинал может прекратить неприятное для себя взаимодействие. Человек толпы в такой ситуации должен терпеть и мучаться. И, наконец, на каждом шагу этого разворачивания конфликта маргиналы должны совершенно спокойно воспринимать происходящее, никак не обижаясь друг на друга. Это также слишком необычно для человека толпы. По такому принципу должна строиться и жизнь общины. При этом применяемые маргиналами механизмы могут сильно напоминать что-то подобное в толпе, но ни в коем случае не приводить к привычным для обычного общества деструктивным последствиям.

Хочу предложить к рассмотрению следующий вариант применения такого механизма.

Для приема в общину кандидаты должны какое-то время — скажем, три месяца — прожить в общине в гостях, для того чтобы и самим решить, подходит ли им эта община, и дать такую же возможность узнать себя членам общины. Критерий включения в общину: квалифицированное большинство (например 67% голосов всех членов общины). Основными используемыми мнениями должны быть: «за» — заинтересованность в человеке; «воздержался» — равнодушие. Мнение «против» должно иметь больший вес, чем «за». Например, одно «против» должно равняться трем «за». Если результаты голосования получились следующими: «за» — 83, «против» — 5, «возд.» — 12, то итоговый результат=68>67% (68=83—5x3). Больший вес «против» обусловлен тем, что такое отношение людей друг к другу чревато будущими конфликтами.

Высокий критерий обусловлен тем, что если будет использоваться простое большинство, то в общину станут включаться посторонние люди. Например, итог =28 (34 «за», 2 «против», 64 «возд.») свидетельствует о высокой степени равнодушия членов общины к кандидату. При низком критерии община начнет неоправданно расти, становиться рыхлой, что может привести к ее распаду или вырождению.

Следует заметить, что голосование «против» должно быть обоюдоострым. Если член общины слишком часто голосует «против», то это свидетельствует о его низкой терпимости к людям, что конфликтогенно. Для этого должен быть критерий «тревоги». Если какой-то член общины за последние 10 голосований высказался «против» столько раз, что это превысило допустимое значение (например, 5>limit=4), то его членство в общине ставится под вопрос, который решается стандартным голосованием. Такой механизм позволит исключать из общины членов, которые устали эмоционально от пребывания в ней, в результате чего, обычно, у них обостряются отношения с окружающими людьми. Но некорректное или неосторожное исполнение процедуры исключения может быстро превратить общину маргиналов в обычную толпу, которая травит своего же товарища, оказавшегося маргиналом среди маргиналов. Поэтому подобные процедуры должны носить уведомительный характер, когда фактически община просто сигнализирует одному из своих членов, что его поведение вносит дискомфорт в жизнь многих членов общины.

Механизм исключения из общины должен включать в себя возможность постановки на голосование любого члена общины инициативной группой недовольных им, численность членов которой достигла критического значения (например 5 или 10%).

Механизм остракизма в Древней Греции очень похож на описанный мною только что — так из городов Эллады изгонялись неугодные обществу граждане. Решение об этом принималось путем тайного голосования посредством черепков (греческое слово ostrakon — черепок), на которых писались имена изгоняемых. Тот факт, что понятие остракизма впоследствии совершенно изменилось, превратившись в синоним травли (обычно именно маргиналов), указывает на то, что неограниченное применение этого механизма (также как и контростракизм, когда объектом голосования оказывается активный инициатор исключения кого-то другого) может служить формированию конформизма у большинства общины. Наверное, зло не в самих механизмах, а в отношении к ним людей, участвующих в этих процессах — как исключаемых, так и исключающих или принимающих к себе изгнанного в другой общине. Остракизм не есть аналог клейма ущербности. Факт исключения из общины следует расценивать просто как индикатор несовместимости человека с группой, что для рефлексирующего маргинала — индивидуализированного человека, дорожащего своей самостью, — никак не должно восприниматься как сигнал личностного неблагополучия: «Ну не состыковались наши индивидуальности, что ж тут поделаешь! Будем дальше искать близких по духу людей, с которыми мы можем взаимоприятно сосуществовать». Здесь опять-таки общины маргиналов должны поступать не так, как это принято в толпе: если на вступление в общину претендует человек, ранее уже исключавшийся многократно из других общин, это ни в коем случае не должно рассматриваться маргиналами как отягчающее обстоятельство. Возможно, что человек оказался несовместимым с членами других общин, но органично впишется именно в эту. В такой ситуации община, рассматривающая вопрос о приеме, должна постараться подойти абсолютно непредвзято к кандидату, что, впрочем, не запрещает им дотошно выяснить у него причины несовместимости его с другими маргиналами.

Кстати, а возможно ли существование таких общин, в которых могли бы собираться именно неуживчивые маргиналы? Мысль, на первый взгляд, парадоксальна, но именно осознание своей неуживчивости может подтолкнуть таких маргиналов к повышенной толерантности к чудачествам друг друга, сочетающейся с выдерживанием в общине максимально возможных дистанций между ее членами. Такие условия будут давать возможность неуживчивым маргиналам жить так как они хотят, - вдали от соседей, но всетаки не в одиночестве. Такое реально только в том случае, если такие маргиналы свою неуживчивость не сочетают с навязчивостью своего общества другим.

Хочу еще сказать о том, чего не должно быть в такой общине: иерархии. Иерархичность структуры общества провоцирует ее членов на борьбу за место в ней. Механизмы организации жизни общины маргиналов не должны быть командного характера, когда кто-то давит на других своим авторитетом начальника. Управление общиной должно носить характер не авторитета, а делегирования полномочий. «Доверили право решающего голоса — слушайте, что я скажу, и после этого никаких возражений». Если всетаки кто-то возразил, доверенное лицо тут же слагает свои полномочия, и община снова должна мучиться с выборами на его место нового (например того, кто возразил — пусть теперь сам помучается!). Вообще, от заорганизованности жизни общины маргиналов, на мой взгляд, будет спасать неинтересность исполнения организаторских функций для истинных маргиналов. Они просто не будут рваться на «капитанский мостик», что убережет общину от возникновения сталинизма в миниатюре. Если все-таки в общине окажется случайно какой-нибудь новый Коба с организаторским талантом и постепенно станет подбирать под себя власть, то защитные рефлексы маргиналов должны будут быстро поставить вопрос о срочном удалении из общины «генерального секретаря». Только толпа может взрастить на своей «шее» тоталитарного «хозяина». А если община маргиналов все-таки попала под власть такого деятеля, то жалеть ее особенно не стоит, так как это свидетельствует о том, что ее члены выродились в обычных обывателей, готовых «отдаться» под чиновника.

А вообще создание таких общин маргиналов может оказать пользу не только маргиналам, но и толпе. Не говоря уже о том, что маргиналы самоизолируют себя в такой общине, подобный механизм социальной организации может решить проблемы, с которыми общество в принципе на данный момент не в состоянии справиться, например, наркоманией.

Наркоманию все время пытаются остановить грубой силой, действуя «в лоб», воздвигая на ее пути «бетонные плотины». Но почему-то никто не пытается трансформировать это явление в сторону повышения его управляемости, цивилизованности, культурности и, как следствие, снижения его вредности. Хоть и известна в сфере политики поговорка «Если не можешь остановить социальный процесс — возглавь его», до разумных действий дело у государственных чиновников так и не дошло. Никто не пытается способствовать появлению в среде наркоманов лиц, остающихся потребителями наркотиков, но делающих это умеренно, контролирующих свою страсть, наполняющих это занятие хоть каким-то цивилизованным содержанием. Благодаря умеренности потребления зелья, чередующегося периодами медицинской реабилитации, такие наркоманы могут дольше жить, а значит, накапливать опыт и знания об этой жизни, и тем самым неизбежно будут становиться авторитетными ветеранами, задающими пример для начинающих. Притягивая к себе молодых наркоманов высокой культурой потребления наркотиков, они будут центрами спонтанно создающихся общин, их лидерами, гуру. И государству уже через них можно будет пытаться регулировать процесс, снижая его социальную остроту.

Заинтересовать таких руководителей общин цивилизованного наркопотребления сотрудничеством с собой государство могло бы снабжением их дешевыми и качественными наркотиками, конфискуемыми у наркодилеров. Дело в том, что чрезвычайная криминализованность наркомании объясняется фантастической прибыльностью этого преступного бизнеса. Но сверхприбыльность наркоторговли является в какой-то степени и следствием борьбы государства с нею. Сверхприбыль наркоторговца — это награда ему за высокий риск профессии. И если выбить из-под его бизнеса социальную базу, то и финансовая привлекательность его профессии снизится.

Достаточно дать лицензию цивилизованным общинам наркоманов на производство или закупку у правоохранительных органов наркотиков для собственного потребления при условии взятия на себя определенных обязательств, например полной ответственности общины за своих членов в уголовной сфере (совершает член общины преступление — руководитель общины лишается лицензии). А одним из условий получения такой лицензии могла бы стать обязательная аттестация ее руководителя, включающая в себя минимальный стаж наркомана (скажем, 10 лет как подтверждение того, что у него есть достаточно сильные сдерживающие психологические механизмы, не позволяющие ему свалиться в неконтролируемую форму наркопотребления, ведущую к быстрой гибели), плюс экзамены по философии, психологии, медицине, культурологии, уголовному праву и др.

В целом же община является той универсальной оболочкой, в которой может благополучно существовать любое содержание, изолировавшись от остального общества, члены которого это содержание терпеть не в состоянии. Таким содержанием может быть и жизнь сексуальных меньшинств; большой общественной семьи без фиксации устойчивых пар; нелюдимов; нудистов; строгих вегетарианцев и других людей, чье поведение сильно отклоняется от общепринятых норм.