Строка, ради которой пишется все произведение

Нижеследующее не стоит воспринимать как критическо-литературное эссе и т.п. Сие есть попытка выразить ощущаемое и понимаемое доступным образом. На фоне мощного ИМХО. Обязательно.

Один то ли исторический, то ли чисто литературный персонаж (что, по сути, не имеет значения ни для сторонних наблюдателей, ни для «последователей»), а именно Дон Хуан Матус выразился в смысле: «Поэт честен в одной строке стиха, все же остальное — лишь индульгирование». Не буду говорить о разнице между поэтами (творцами) и рифмоплетами-ремесленниками, эта разница хоть и не очевидна в формулировке, но вполне познаваема в ощущениях. Или наоборот… Пес с ними, с сапожниками от лиры, да и не о том речь.

Наблюдая и впитывая разнообразное творчество и потуги на него, ощущаю и вижу так и такое, что констатация мудрого старого толтека уже не вызывает у меня особых сомнений. Ну разве чуть, в рамках скептического взгляда на все, а более на себя, как субъект восприятия.

Да, почти каждое произведение словесного (и содержащего словесность) творчества пишется ради одной строки. Конечно, строка понятие слегка растяжимое (в ней может быть несколько строк, абзац или даже страница), но она всегда представляет собой самостоятельное законченное «нечто», вполне могущее существовать и вне всего произведения. Интегрированность в произведение служит подчеркиванием алмаза строки оправой всего текста, но бывает и так, что общий текст произведения забивает текст строки, размазывает и заретушевывает контекстом.

В любом случае, эта главная строка «играет», «светится». Причем, не важно, есть ли это припев или просто фраза из текста. По большому счету, не важно, осознает ли это сам автор. Ибо творец — всегда большей частью проводник.

Вот один из примеров. Гениальные стихи, в совсем посредственно-лубочной повести (В. Михановский, «Аполлон»:

«На неторной тропе, на чужом перевале, на каком-то витке бесконечной спирали на мгновенье помедлю и, пот вытирая, мир окрестный окину от края до края. Неподкупные реют в тумане вершины, уступают уступы, сбегая в долины, где над чудом конструкций, раскинувшись ало, заурядный закат золотится устало. Не пришелец я здесь, безъязык и безвластен! Приручаемый космос, к тебе я причастен. И в полях пожелтелых, где ветер да птицы, есть и мой колосок чистопробной пшеницы. И уйду я в туман, не боясь, не печалясь, отирая со лба вековую усталость, чтобы вынырнуть снова, прорезавши дали, на каком-то витке бесконечной спирали».

Вот пример «играющей» строки, замазанной контекстом (группа «Високосный год»):

«…мы теряем друг-друга снова, в бесконечности переходов».

Кстати, упорно искал как можно больше песен этой группы, потом все потер. Ни одна из них и близко не стоит к приведенной строке и ни в одной из них я не нашел играющих строк.

Иногда думаю, что все «творчество» группы было «нужно» только для исполнения вот этой одной строки.

Еще пример, когда строка не замазывается контекстом, но контекст живет лишь по соседству со строкой, только на пересечении смыслов, не дальше (группа «Агата Кристи», «Легион»):

«Пляшет небо под ногами, пахнет небо сапогами, мы идем, летим, плывем. Наше имя — Легион»

И еще та же группа:

«Корвет уходит в небеса, здесь так волшебно и опасно. Во сне, но из другого сна. Во сне у сумасшедшей сказки».

Есть редчайшие примеры, когда играет все законченное произведение. Но практически никогда при этом все сотальное творчество. Т.е. еще несколько произведений в общем массиве творений и все. Остальное — складно, но как-то пусто. Пример (А. Блок):


Я вам поведал неземное.
Я всё сковал в воздушной мгле.
В ладье — топор. В мечте — герои.
Так я причаливал к земле.

Скамья ладьи красна от крови
Моей растерзанной мечты,
Но в каждом доме, в каждом крове
Ищу отважной красоты.

Я вижу: ваши девы слепы,
У юношей безогнен взор.
Назад! Во мглу! В глухие склепы!
Вам нужен бич, а не топор!

И скоро я расстанусь с вами,
И вы увидите меня
Вон там, за дымными горами,
Летящим в облаке огня!

Здесь практически невозможно изъять ни слова, ни строки, чтобы все стихотворение не потеряло качества. И силу.

Что касается индульгирования… Мне представляется, хороший пример честного отказа от этого преставляет собой Вишневский. Тот самый, поэт одной строки:

«О, как внезапно кончился диван!..»

«Не так я вас любил, как вы стонали…»

«Как глубоко в полуночном метро!..»

и так далее.

Кстати, вот хорошая ссылка на его одностишия.

Что самое любопытное, пожалуй, так это некий кусочек гармонии, улавливаемый в миг, когда светящаяся играющую строку увидишь, впитаешь.

Те, кому это доступно, меня поймут.

pilgrim_p