Качество товаров (часть 1)

На советских танковых заводах паренек из ФЗУ за смену сваривал на автомате до двух корпусов Т-34. На немецких танковых заводах броневые листы сваривали ручной сваркой и, скажем, на один корпус «Тигра» уходило полтора-два дня работы восьми высококвалифицированных сварщиков

О качестве вообще

Одни люди утверждают, что качество товаров в СССР было прекрасное и приводят примеры, другие говорят о том, что качество советских товаров и в подметки не годилось качеству продукции Запада, и тоже приводят примеры. И те, и другие в чем-то правы, но, вообще-то, обе стороны пишут не о том, о чем стоит писать.

Но для начала надо определиться с тем, что мы понимаем под качеством изделия.

Чтобы объяснить то, что я буду объяснять, дам свое определение качества – это то, что нужно истинному потребителю твоего труда (не торговым посредникам). Соответственно, надо обсудить, что потребителю нужно, и, кстати, обсудить, а нужно ли потребителю то, что ему хочется?
Начнем с того, что потребителю всегда нужен тот параметр качества, из-за которого он изделие и приобретает. Однако в этом изделии можно поднять уровень и массы других параметров, улучшающих потребительные свойства. В принципе, редко бывают случаи, когда эти параметры невозможно поднять по конструкторским или технологическим причинам, но (если не стукнет в голову гениальная идея) практически всегда подъем любого параметра - это затраты человеческого труда. А вот надо ли затрачивать этот труд на подъем уровня всех параметров, – это вопрос, на который не обращают внимания.

Мне всегда нравилась та тщательность, с которой работают немцы, но порою от их усердия приходится только головой покачать. Давайте я начну с исторических примеров – уровня качества немецкого оружия и качества оружия союзников.

Возьмем артиллерийские снаряды. Артиллерийский снаряд обязан иметь главное качество – нанести как можно больше потерь противнику. Второстепенное качество – нелишне, если этот снаряд будет долгое время лежать на складе без потерь своих свойств, ведь к войне готовятся задолго до ее начала. Кроме этого, могут быть и еще дополнительные качества, к примеру, взрыватель снаряда, который позволяет подорвать снаряд не только при касании его земли, но и при стрельбе рикошетом, когда при отскакивании от земли снаряд через доли секунд взрывается в воздухе. Вот в этом смысле немецкие снаряды имели исключительно высокое качество – и лежать на складах могли долго, и имели сложные взрыватели, позволявшие стрелять на рикошетах. Немцы не жалели ни затрат труда при изготовлении снарядов, ни антикоррозионных сплавов на это производство.

А у наших саперов такая статистика. Извлекая на территории СССР с полей прошедших боев неразорвавшиеся артиллерийские снаряды, они на один неразорвавшийся советский снаряд находили и находят три неразорвавшихся в бою немецких, хотя наша артиллерия выпустила по немцам больше снарядов, чем их артиллерия по нашим войскам. Высококачественные немецкие снаряды имели взрыватели из стойких к коррозии, но малопрочных сплавов, и эти взрыватели при соприкосновении с землей время от времени отламывались, не успевая подорвать сам снаряд. А сам взрыватель порою отказывал из-за своего усложнения, поскольку, чем сложнее изделие, тем чаще оно будет выходить из строя. А теперь вспомним, что в ту войну хранить снаряды не приходилось – их и так не хватало, а стрелять на рикошетах было не по кому – советская пехота не ходила в бой колоннами, и имела достаточно оружия, чтобы уничтожить пушку, которую немцы выкатывали на прямую наводку для стрельбы рикошетами. Этот пример со снарядами показывает, что количество параметров качества легко может превратиться в противоположность качества. А ведь было еще и уменьшение производства снарядов из-за их сложности.

Аналогичный пример. В мемуарах немецкого морского диверсанта времен второй мировой войны есть такой эпизод. Первыми начали совершать морские диверсии англичане и итальянцы. Один из видов диверсий состоял в следующем. Из торпеды вынимался боевой заряд, и в этом месте оборудовалась кабина для диверсанта. К первой торпеде снизу прикреплялась вторая, боевая. Обе торпеды скрытно опускались в море, и диверсант, управляя первой торпедой, транспортировал вторую ближе к вражескому кораблю, а затем производил пуск боевой торпеды. Немцы, узнав идею, стали ее копировать. Однажды им повезло: англичанин, выполняя боевую задачу, задохнулся в кабине, обе торпеды были невредимыми выброшены на немецкий берег, и немцы получили возможность осмотреть их.

Сначала немцев поразили тупость и леность английских рабочих: торпеды были изготовлены грубо, чуть ли не кое-как, даже сварочные швы не были зачищены. А на немецких торпедах все детали и поверхности сияли шлифовкой и полировкой. Но потом, отсмеявшись, и до немецких диверсантов дошло, что в условиях войны, когда дорог каждый рабочий час, заниматься шлифовкой и полировкой того, что заведомо должно разлететься на куски при взрыве, - пустое дело.

Еще пример. Если рассматривать каждый танк в отдельности, то немцы имели прекрасные, высококачественные танки (имеется в виду их тактические параметры), с толстой броней, мощнейшими дальнобойными пушками, часть танков даже со стабилизацией оружия и приборами ночного видения. А наш основной танк Т-34 был без всяких наворотов – всего лишь оптимальная для массового боя броня, мощный двигатель и пушка, способная на дистанциях реального боя уничтожить на поле боя любую цель, за исключением небольшого количества особо бронированных машин (потом и с особо бронированными вопрос решили). Немцы построили своих высококачественных основных танков: Т-4 – 8 686 единиц и Т-5 («Пантера») – 5 976. И еще тяжелых Т-6 («Тигр» и «Королевский тигр») – 1 834 единицы, хотя на немцев работала промышленность всей Европы, участвуя в производстве этих очень качественных машин. А СССР и без Европы построил Т-34 – 84 070 единиц, да еще тяжелых: КВ – 3 104, да ИС – 3 475. Ну, и еще и легкие танки, которые считать не будем. Наши танки были простые (без дополнительных параметров качества), их массовое производство легко было развернуть. На советских танковых заводах паренек из ФЗУ за смену сваривал на автомате до двух корпусов Т-34. На немецких танковых заводах броневые листы сваривали ручной сваркой и, скажем, на один корпус «Тигра» уходило полтора-два дня работы восьми высококвалифицированных сварщиков. Мало этого, причина низкой производительности труда при изготовлении немцами корпусов танков была не только в отсутствии автоматизации сварки, как на советских заводах. У нас листы брони сдвигались один к другому и сваривались. Шов получался самым коротким из возможных. Но, чем длиннее сварочный шов, тем прочнее сварное соединение. И немцы фигурно вырезали торцы броневых листов (а это еще дополнительная морока и время) и соединяли листы «в шип», а затем сваривали очень длинным швом. Корпус танка получался прочным, ну очень прочным. Однако и сварочные швы брони советских танков, если танки не взрывались изнутри от подрыва боекомплекта, выдерживали любой удар любого снаряда, а после подрыва боеприпасов и немецкие танки не ремонтировались. Эта излишняя прочность была совершенно не нужна.

А поскольку войны выигрывают не танки, и не иная техника, а армии, то при равных численностью армиях, советская пехота и артиллерия имела задачу уничтожить, скажем, 100 немецких танков, а немецкая 700 советских. В результате, танки-то у немцев (и всей союзной немцам Европы) были качественные, да только богиню победы Нику это не впечатлило.

Подобное бездумное увлечением качеством я видел и в современной Германии. Например, молниеотвод на здании в Германии выполнен так, что от одного его вида получаешь удовольствие. Но... проводники, спускающийся с крыши и поднимающийся из земли, соединены муфтой с болтовым зажимом. В этом месте проводники поржавели, следовательно, электрическое сопротивление соединения выросло, снизив основное качество молниеотвода – то, зачем его и поставили. А наши строители бросят провода, как попало, криво-косо, но соединят их сваркой, и если не обращать внимания на неприглядный вид сооружения, можно считать, что свои функции молниеотвод будет выполнять исправно, не говоря уже о том, что он раза в три дешевле.

Как-то надо было в ФРГ проехать на автомобиле километров 400 по великолепной трассе. Ехали часов 10. Из этого времени минут по 15 ехали со скоростью 180 километров в час, а по полчаса стояли в пробках потому, что немцы ремонтировали участки трассы. Очень тщательно ремонтировали, соответственно, очень долго.

А возьмите качество продуктов. Я помню, как приехавшие к нам впервые люксембуржцы, попробовав, накинулись на наши неказистые помидоры, и еще добавки попросили, пояснив, что уже много лет не ели настоящих помидоров. И рассказали грустную европейскую шутку о том, что голландцы скоро получат Нобелевскую премию за то, что, наконец, вывели такой сорт помидор, в котором уже нет ни вкуса, ни запаха. А ведь какие голландские помидоры красивые!

В современном продовольствии уже столько консервантов, что о вкусе говорить даже не приходится, поскольку сразу нужно говорить об их ядовитости, но эти продукты чуть ли не годами сохраняют такой параметр качества, как «красивый» вид. Но едите-то вы не вид, а продукт. Не мудрено, что на рынках появилась реклама «Колбаса – вкус 60-х!», или я слышал, как продавщица объясняла высокую цену такими основаниями: «Это же настоящая армейская тушенка Брежневских времен!»

Кстати, поскольку в России еще осталось достаточное количество гурманов, привыкших к вкусной советской пище, а не свиней, покорно жующих то, что внушает им жевать реклама, то интересны приемы, которые сейчас используют на московских базарах продавцы. Как-то я заглянул за базарные ларьки и увидел такую картину: женщины рвали сетки на красивых пластиковых коробочках с импортными персиками и высыпали персики в грязные ящики из неструганной дощечки – «лэйбл» советских колхозов. После этой нехитрой операции персики выдавались за крымские или узбекские. То же происходило и с помидорами, но только их еще и смешивали по крупности – ведь в советских колхозах овощи никогда не калибровались по размерам. Потом эти помидоры выдавались за ростовские или краснодарские. А реальные крымские помидоры в сезон стоят порою в четыре раза дороже голландских.

А порою бывает, что даже привычный нам и, казалось бы, безусловный параметр качества, скажем, прочность изделия, может поменять свой знак для определенного потребителя. Помню, купил через советскую внешнеторговую организацию (по-моему, «Совавтоэкспорт») сотню «Жигулей» для работников завода, и специалисты этой организации меня предупредили, чтобы я ни в коем случае не брал на заводе «Жигули», идущие на экспорт, так, как они очень плохого качества. Я ничего не понял – как на экспорт могут поставляться изделия низкого качества?? Оказалось, что машины поставляются не прямо западным покупателям, а на сервисные станции за границей, где по заказам покупателей производятся индивидуальные доработки – меняют по их требованиям обтяжку салона, сидений, панель управления, дополняют чем-то полезным двигатели, короче, автомобили перебирают и налаживают. В результате, на этих сервисных станциях прочно собранные автомобили и тяжелее разобрать, и труднее это сделать без повреждений, и смысла в этой прочности никакой нет. Поэтому Тольятти и гнал на экспорт то, что для СССР заводской ОТК не пропустил бы.
Какой вывод из этих, так сказать, поучительных историй?

То, что обыватель считает качеством, далеко не всегда таковым является, в связи с этим никакой параметр изделия нельзя рассматривать сам по себе, без уяснения задачи, которая с помощью этого изделия решается заказчиком. Сплошь и рядом может быть, что для заказчика изделий истинным показателем качества является количество изделий, а не уровень всех параметров в этом изделии.

Выше я привел пример с танками, из которого следует, что Сталин заказывал для армии оружие гораздо разумнее, чем это делал Гитлер. Но такими же соображениями руководствовался и главный заказчик товаров в СССР – Правительство.

На Западе заказчиком всех товаров была алчность (желание производителя получить максимум прибыли), и она толкала придать товару как можно более привлекательный вид по максимальному, часто надуманному, числу параметров качества. Заказчика товаров на Западе совершенно не интересовало, сколько человек он обеспечит товаром, главное – прибыль!

А в СССР заказчиком было Правительство и оно имело задачу обеспечить данным видом товара всех граждан, и как можно быстрее, а эту задачу можно было решить только отказом от требований ко второстепенным параметрам качества и реализации товаров по ценам, доступным каждому бережливому человеку.

Мало этого, как-то забывается, что тогда весь мир считал, что любой товар покупается надолго, следовательно, он будет выходить из строя, и ему будет требоваться ремонт. И весь мир, в том числе и СССР, под свои товары создавал и промышленность по их ремонту. По моим наблюдениям, стремление создать одноразовый, неремонтируемый товар, началось с конца 80-х, и в СССР таких задач промышленности просто никто не ставил.

Этот, сравнительно новый, принцип производства товаров нельзя оценить однозначно. Вот личный пример. Мне и в голову не могло прийти, что такое изделие, как радиатор отопления, без размораживания может выйти из строя. И просто повезло, что я в дверях услышал на кухне непонятное шипение и успел вернуться и принять меры, при которых кухня пострадала не очень сильно, а соседей не залило. Импортный алюминиевый радиатор дал течь через 10 лет после своей покупки и практически точно после своего гарантийного срока. Кому нужна такая одноразовость? Но, с другой стороны, техника и технология развиваются с ускорением, изделия очень быстро устаревают морально. Помню, каких-то 12-13 лет назад я начальный архив газеты «Дуэль» собирал на дискетах, а сейчас уже не найдешь компьютера, на которых эти дискеты можно прочесть. Похоже, и такому еще недавнему писку, как лазерные диски, уже наступил конец. Этот прорыв в развитии техники делает бессмысленным длительную работу ее образцов. Тут полагаю, нужен индивидуальный подход – что-то делать на века, но поддающимся ремонту, а что-то неломающимся короткий срок. Но в любом случае, за придание вещи способности самой выходить из строя, нужно наказывать.

Итак, СССР имел иные, чем на Западе, задачи промышленности, соответственно, иные требования к качеству своих товаров.

Теперь задумаемся об индивидуальных параметрах качества товаров в СССР, и о том, почему они нас не устраивали.

Ю.Мухин