Глава 2. Психология различий человека толпы и маргинала

Насколько обоснованно сравнивать обобщенные психологические портреты человека толпы и маргинала? Ведь толпы в нашем современном обществе бывают разные, а маргиналов я изначально определяю как неповторимые личности. И все-таки у подавляющего большинства представителей западной цивилизации (а содержание данной книги в основном имеет отношение именно к ним) есть целый ряд общих фундаментальных социокультурных и психологических характеристик, позволяющих каждого из них безошибочно отличать как от представителей других существующих и существовавших на Земле цивилизаций. Что касается маргиналов, то, несмотря на все их разнообразие, этно- и историко-психологический анализ культурных и литературных памятников обнаруживает, что на протяжении многих веков в человеческом обществе маргинальность базируется на устойчивом комплексе свойств личности. Противостояние человека толпы и маргинала возникло не сейчас и накоплено достаточно фактического материала и результатов исследований, позволяющих выделить их обобщенные портреты и сравнить между собой.

НЕВРОТИЧНОСТЬ

Суть вопроса

Подход толпы к этому вопросу таков, что все, кто отличается от среднего человека толпы, автоматически признаются ненормальными. Но если вдуматься, то как раз людям тол пы присуща тотальная невротичность, в то время как маргиналы отличаются редкостным душевным здоровьем и гармонией.

Аргументы

Невроз — это отклонение от нормы. Вопрос упирается в определение этой нормы. Здесь в науке есть два различных подхода. Один сводится к определению статистическими методами среднеарифметического эталона данного общества. Суть такой «нормальности» — способность человека соответствовать общепринятым стандартам поведения. Любое несоответствие ей квалифицируется как патология. Другой подход опирается на понятие гармонично развитой личности, причем гармония определяется не общепринятыми в конкретном обществе стандартами хорошего, а внутренними факторами природы человека как биологического вида. Такое понятие «нормальности» нацелено на максимальное развитие и счастье человека. Если бы современное общество предлагало наилучшие возможности для счастья каждого конкретного человека, то обе точки зрения должны были бы совпасть. Однако реальность далека от идеала. Но официальная психиатрия подразумевает существующее общество вполне гармоничным и правильным. А раз так, то человек, плохо приспособленный к жизни в нем, является для нее неполноценным. И обратно: хорошо приспособленного индивида психиатры квалифицируют как образец для подражания. Получается, что тот индивид, который отказался от своей человеческой природы, от самореализации и счастья, считается в обществе психически здоровой, «гармонично развитой» личностью, хотя фактически у него вообще трудно найти хоть какое-то подобие личности.

Таким образом, получается, что нам следует различать два типа невроза, распространенных в современном обществе: невроз человека толпы и «невроз» маргинала. Человек толпы невротичен по своей сути, так как общество западной цивилизации построено на ложных ценностях — богатстве, славе, власти, социальном успехе, маскируемых разговорами о милосердии, человеколюбии, альтруизме и прочих красивых словах. Те же немногие, которые осмеливаются жить иначе, заботясь о чистоте и естественном развитии своей души, моментально обвешиваются различными медицинскими ярлыками. Какая-то часть людей толпы также признается невротиками, так как они оказываются неудачниками в борьбе за «место под солнцем», но это лишь открытая форма болезни, которой поражена вся толпа.

Так как литература по неврозам современного человека чрезвычайно многочисленна и разнообразна, а данная книга лишь частично затрагивает эту проблематику, то здесь я приведу лишь одну иллюстрацию описанной выше путаницы в обществе с понятием «нормальность». В своей «Социальной психологии» Дэвид Майерс рассказывает об удивительном для себя феномене депрессивного реализма. Он приводит слова Шелли Тейлор, которая так его поясняет: «Нормальные люди преувеличивают то, насколько они компетентны и хорошо выглядят, а люди в состоянии депрессии — нет. Нормальные люди вспоминают свое прошлое в розовом свете. Люди в депрессии (если только она не тяжелая) более беспристрастно вспоминают свои успехи и неудачи. Нормальные люди описывают себя в основном позитивно. Люди в депрессии описывают свои и положительные, и отрицательные качества. Нормальные люди принимают похвалу за успешный результат и имеют тенденцию не брать на себя ответственность за неудачу. Люди в депрессии принимают на себя ответственность и за успех, и за неудачу. Нормальные люди преувеличивают контроль над тем, что происходит вокруг них. Люди в депрессии менее уязвимы к иллюзии контроля. Нормальные люди невероятно верят в то, что будущее преподнесет много хорошего и мало плохого. Люди в депрессии более реалистичны в восприятии будущего. Фактически, в отличие от нормальных людей, люди в депрессии всегда свободны от предубеждений преувеличенного самоуважения, иллюзии контроля и нереалистического видения будущего». Получается, что человека, у которого адекватное восприятие мира и себя в нем, признают больным (находящимся в состоянии легкой депрессии). А все только потому, что со
циальной нормой психиатры признают коллективный невроз подавляющего большинства людей в обществе, проявляющийся в виде неоправданного оптимизма.

Выводы и рекомендации

К общепринятому в обществе пониманию нормального надо относиться очень критично. Если кто-то заявляет вам, что вы, ваши слова или поступки ненормальны, задайте вопрос: «А какова норма?» Если зададите этот вопрос самому себе, то благодаря попытке ответить на него сможете сбросить с себя тяжесть психологического статуса ненормального. Если же решитесь озвучить этот вопрос в лицо собеседнику, то, скорее всего, избавитесь от его последующих нравоучений, так как большинство людей толпы не готово к содержательному разговору на эту тему. Они ведь групповые нормы принимают к исполнению слепо, даже не задумываясь об их возможной неадекватности конкретной ситуации или настоящему моменту.

Если же вам удастся на досуге проанализировать весь спектр поведенческих ограничений, накладываемых обществом на своих членов через понятие нормального, то можете неожиданно для себя обнаружить новые просторы для самореализации, поняв бессмысленность соблюдения некоторых норм или осознав то, что они неверны по своей сути.

СМЫСЛ ЖИЗНИ И ОТНОШЕНИЕ К СМЕРТИ

Суть вопроса

Типичный представитель современного общества западной цивилизации (и России в том числе) всю свою жизнь, как правило, проводит в непрерывной гонке за призрачным счастьем, имеющим материальную основу. Перед ним стоят более-менее отдаленные цели: купить (построить) дом или машину; стать директором или профессором; выйти на определенный уровень зарплаты; заработать себе достойную пенсию и т. д. Такая обращенность в будущее требует от него ежедневного самоотречения, когда приходится терпеть тяжелый труд и лишать себя всевозможных удовольствий ради безоблачного счастья в далеком будущем. Беда такого человека в том, что этот светлый миг вожделенного счастья так никогда и не наступает, потому что при приближении к одним целям он по привычке ставит перед собой новые, и бег в колесе продолжается. А когда в жизни в прошлом и настоящем у человека одни лишения, а запланированное счастье впереди, он очень боится смерти, которая оставляет его в дураках — ради чего страдал всю жизнь?

Маргинальной к такому подходу является жизнь человека, стремящегося получить от каждого текущего мига максимум удовольствия. Жизнь по принципу «здесь и теперь» проста и беззаботна. Уровень получаемого счастья, конечно, уступает как воздушным замкам человека толпы, так и его наличному материальному благополучию, но маргинал получает удовольствие и от той малости, которая у него имеется в данный момент. А даже успешный человек толпы не может насладиться своим роскошным дворцом или красавицей-женой, так как домой приезжает только затем, чтобы выспаться. Естественно, что маргинал не боится так смерти, как это происходит у человека толпы, так как вся его жизнь заполнена удовольствием от жизни. Психологически готовый к смерти человек рад каждому новому дню, несущему ему дополнительную радость.

Другой особенностью психологии человека толпы является довольно распространенное бегство в суету от осознания нерешенных когда-то своих личных проблем. Это делает такого человека неспособным оставаться на ощутимый отрезок времени наедине с самим собой, так как свободный от различных забот мозг накрывается ужасом психологического неблагополучия. Маргинальная же личность обычно с удовольствием остается наедине с собой, получая удовольствие от самокопания.

Аргументы

В нашем обществе жизнь человека толпы состоит из бесконечной суеты, перемежаемой периодами, когда он старается оглушить себя химическими (алкоголь, табак, героин, кокаин, анаша и т. д.) или сенсорными (воздействующими на органы чувств - танцами, ритмичной музыкой, музыкальными видеоклипами с непрерывно мелькающей и часто меняющейся картинкой на экране, азартными и компьютерными играми и др.) наркотиками. Такая жизнь маргиналу представляется абсолютно бессмысленной и он не желает в этом следовать за толпой. Маргиналами оказываются те люди, которые пытаются получить максимум удовольствия от каждого момента жизни, не соглашаясь на длительное страдание суетой ради какой-то призрачной цели получить немереный кайф в далеком светлом будущем, которое, как правило, не наступает никогда.

Я нахожу три причины, почему люди толпы так относятся к своей жизни.

Первая из них заключается в том, что человек не умеет наслаждаться жизнью по принципу «здесь и сейчас». Он настолько втягивается в погоню за «горизонтом», что когда достигает поставленной цели, то оказывается в растерянности. Происходит это потому, что состояние свободы от суеты для него настолько непривычно и дискомфортно, что он готов выдумать себе следующую цель, только бы поскорее перейти в знакомое состояние «белки в колесе», с которым он уже давно освоился.

Вначале такой человек ставит себе конкретную цель жизни: «Вот построю себе дом моей мечты, брошу все, упаду в кресло-качалку на веранде и буду наслаждаться жизнью». Когда дом уже построен, оказывается, что в это понятие органично входит бассейн во дворе. Затем к нему поочередно добавляются подземный гараж, оранжерея, сауна и т. д. Через некоторое время оказывается, что дом оказался мал (дети уже выросли!) и надо делать пристройку. И так строительный процесс «дома мечты» никогда не заканчивается, в результате чего безделье в креслекачалке не наступает никогда. Владимир Орлов таких людей в гротескной форме изобразил в «Альтисте Данилове», назвав их хлопобудами (сокращено от «хлопочущие о будущем»).

Отлично об этом высказался Фромм в своей книге «Человек для себя»: «Современный человек считает, что читать и писать — это искусства, которым следует учиться, что стать архитектором, инженером или квалифицированным рабочим можно лишь благодаря серьезному обучению, но ЖИТЬ — это нечто настолько простое, что не требуется никаких особых усилий, чтобы этому научиться. Просто потому, что каждый «живет» по-своему, жизнь считается делом, в котором каждый — знаток. ...Человек пребывает в иллюзии, что он действует в своих личных интересах, а на самом деле он служит чему угодно, но только не интересам своего реального «я». Современный человек живет по принципу самоотречения, а мыслит с точки зрения личного интереса. Он считает, что действует в своих личных интересах, в то время как в действительности его первостепенным интересом являются деньги и успех; он не отдает себе отчета в том, что его самые важные человеческие возможности остаются нереализованными».

Вторая причина потери человеком смысла своей жизни на языке психологии называется сдвигом мотива на цель. Снова цитирую Фромма: «Одна из наиболее характерных психологических черт нынешней жизни состоит в том, что действия, являющиеся средствами к цели, все более и более занимали место целей, пока сами последние не стали чем-то призрачным и нереальным. Люди трудятся для того, чтобы делать деньги, а деньги делают для того, чтобы покупать за них наслаждения. Труд — средство, наслаждения — цель. Но что происходит на самом деле? Люди трудятся, чтобы сделать побольше денег; они употребляют эти деньги на то, чтоб сделать еще больше денег, а цель — наслаждение жизнью — теряется из виду. Люди спешат и изобретают разные вещи, экономящие время. Затем они употребляют сэкономленное время опять на то, чтоб спешно сэкономить еще больше времени, и так до тех пор, пока не оказываются до того вымотанными, что им уже не нужно сэкономленное время. Мы оказались пойманными в сети средств и потеряли из виду цели».

А вот как определяет эту потерянную человеком толпы цель жизни Оскар Уайльд в романе «Портрет Дориана Грея»: «Цель жизни — самовыражение. Проявить во всей полноте свою сущность — вот для чего мы живем. А в наш век люди стали бояться самих себя. Они забыли, что высший долг — это долг перед самим собой. Разумеется, они милосердны. Они накормят голодного, оденут нищего. Но их собственные души наги и умирают с голоду. Мы утратили мужество. А может быть, его у нас никогда и не было. Боязнь общественного мнения, эта основа морали, и страх перед богом, страх, на котором держится религия, — вот что властвует над нами».

Еще один пример навязывания толпой человеку сдвига мотива на цель, а также его защиту от такой «благотворительности» демонстрирует анекдот, рассказанный 3. Фрейдом в своей работе «Остроумие и его отношение к бессознательному»: «Один человек, который был подвержен пьянству, добывал себе средства к существованию тем, что давал уроки. Но ею горок стал мало-помалу известен, и вследствие этого он потерял большинство своих уроков. Одному его другу было поручено взяться за его исправление. «Посмотрите, вы могли бы иметь лучшие уроки в городе, если бы вы отказались от пьянства. Итак, сделайте это». — «Что вы предлагаете мне? — был негодующий ответ. — Я даю уроки с тем, чтоб иметь возможность пить; должен ли я отказаться от пьянства с тем, чтобы я получил уроки?!»

В конечном итоге человек оказывается в старости перед лицом смерти с деньгами на руках, от которых ему теперь нет никакой пользы, кроме покупки дорогого места на престижном кладбище, и растраченной впустую жизнью за плечами, в которой не было места истинному наслаждению от бытия. Человек чувствует себя несчастным, так как счастье свое он искал совсем не там. Вот что пишет Майерс в «Социальной психологии» по этому поводу: «В последние десятилетия, сопровождавшиеся бурным экономическим ростом, люди западного мира стали во много раз больше зарабатывать. Например, доход среднего американца вдвое выше, чем был в 1950-е годы, и при этом он имеет вдвое меньше детей. Удвоенный доход предполагает вдвое большее количество покупок. ...Хотя сегодня людям по большей части хватает и денег, и вещей, они не стали счастливее. Например, современные американцы, судя по опросам, не более счастливы и не более удовлетворены своей жизнью, чем ответившие на этот же вопрос в 1950-е годы». «...Из 800 выпускников американских колледжей те, кто исповедовал ценности «яппи» (яппи — американская аббревиатура из первых букв слов: «young» — молодой, «urban» — городской, «professional» — профессиональный, — то есть молодой городской житель, делающий карьеру и стремящийся к роскошной жизни), были склонны в два раза чаще, чем их прежние соученики, чувствовать себя в «значительной степени» или «очень» несчастными».

Многим восточным мудрецам было свойственно совеем другое отношение к подобному «счастью»: «Я не могу сказать, является ли то, что все называют «счастьем», на самом деле счастьем или нет. Я знаю только одно: когда я наблюдаю за тем, как люди его добиваются, я вижу, как их несет в общем потоке человеческого стада, мрачных и одержимых, не способных остановиться или изменить направление своего движения. И все это время они утверждают, что еще немного — и они обретут это самое счастье. Мое мнение таково: вам не видать счастья до тех пор, пока вы не перестанете его домогаться». — Чжуан-цзы (Цит. по: Нискер В. Безумная мудрость).

Психологический механизм счастья вообще выражается формулой «удовлетворение равняется полученному за вычетом ожидавшегося». Так как человеку толпы свойственно много хотеть от жизни (ради этого он и «рвет себе жилы»), а в реальности получать значительно меньше желаемого, то хроническое ощущение себя несчастным для него является закономерным. Может показаться, что маргинал должен отличаться от человека толпы отсутствием желания получить удовольствие от жизни, На самом же деле и маргинал стремится к счастью в жизни, просто характер мотивации у него совершенно другой. Если человек толпы желает от жизни конкретных удовольствий, которые, как правило, оформляются в сознании в виде материализованных итогов его активной деятельности, то маргиналу свойственно стремиться к приятной жизни вообще как непрерывному процессу. Такой подход позволяет маргиналу отказаться от преследования конкретных целей. Тактика поведения маргинала заключается в поиске приятной жизни методом проб и ошибок: не нравится жизнь в данный момент — меняй ее. Снова не нравится — снова меняй! И так до тех пор, пока не найдешь кайф в процессе. А как зацепишься за него — постепенно усиливай наслаждение до уровня полного счастья. Именно поэтому маргиналам свойственна в первой половине жизни постоянная смена образа жизни, работы, профессии, круга общения, среды обитания и других факторов существования. Яркой иллюстрацией подобной жизненной позиции, противостоящей стремлению к некой конкретной цели в будущем, требующей временного отказа от процесса наслаждения текущим моментом, является следующий отрывок из киноповести Григория Горина «Тот самый Мюнхгаузен»:

«— Прости меня, Карл, я знаю, ты не любишь чужих советов... — Марта неуверенно приблизилась к нему. — Но, может быть, ты что-то делаешь не так?! А? — Он повернулся к ней, и они внимательно посмотрели друг другу в глаза, — Может, этот разговор с пастором надо было вести както иначе? Без Софокла...

— Ну, думал развлечь, — попытался объяснить барон. — Говорили, пастор — умный человек...

— Мало ли что про человека болтают, — вздохнула Марта.

— Не меняться же мне из-за каждого идиота?!

— Не насовсем!.. — тихо произнесла Марта и потянулась к нему губами. — На время. Притвориться! — Она закрыла глаза, их губы соединились. — Стань таким, как все... — Марта целовала его руки. — Стань, таким, как все, Карл... Я умоляю...

Он открыл глаза и огляделся вокруг:

— Как все... Не двигать время?

— Нет, — с улыбкой подтвердил скрипач.

— Не жить в прошлом и будущем?

— Конечно, — весело кивнул второй музыкант.

— Не летать на ядрах, не охотиться на мамонтов? Не переписываться с Шекспиром?

— Ни в коем случае, — закрыл глаза третий.

— Нет! — крикнул Мюнхгаузен, и музыканты перестали играть. — Я еще не сошел с ума, чтобы от всего этого отказываться!

Марта бросилась к нему. Попыталась обнять:

— Но ради меня, Карл... ради меня. —Именно ради тебя! — тихо сказал он, отстраняясь. — Если я стану таким, как все, ты меня разлюбишь».

Третья причина неправильного отношения человека толпы к своей жизни заключается в бегстве человека в суету от своих внутренних проблем. Когда человек пассивен, в его сознание начинают проникать различные мысли, так или иначе затрагивающие какие-то его личные проблемы, когда-то нерешенные и отложенные «на потом». И вот мысли «считают», что теперь наступило это самое «потом», и настойчиво «лезут в голову» к своему хозяину. Но раннее он уже убегал от этих проблем именно потому, что боялся браться за их решение. Так как за прошедшее время ничего не изменилось и причины прятаться от мыслей о нерешенных проблемах не исчезли, то возникает невыносимое желание продолжить это бегство. И лучшим проверенным способом для этого является повышенная активность. Для этого следует настолько загрузить свое сознание предметной средой какой-либо очень активной деятельности, чтобы в нем места не оставалось на всякие «глупые мысли»: о запущенном воспитании сына, скатывающегося в преступную среду наркоманов; о брошенных на произвол судьбы престарелых родителях; о полном отсутствии настоящих друзей; о супружеских отношениях, превратившихся в сосуществование абсолютно чужих друг другу людей, и т. д.

Анализ этой третьей причины обнаруживает одну отличительную особенность маргиналов: они никогда не боятся остаться наедине с собой в состоянии пассивности, когда тянет поразмышлять о себе, о смысле своей жизни, о своих отношениях с окружающими людьми и миром в целом. Благодаря такой созерцательности у маргиналов обычно очень хорошо развиты психологический интеллект и житейская мудрость. А раз так, то они совершенно не нуждаются в различных компаниях и тусовках, для того чтобы как-то «убить» свободное время, что характерно для человека толпы. Если маргиналов и тянет на контакт с кем-то, то они предпочитают какой-нибудь шумной компании глубокое по содержанию и интересу к партнеру общение с другим маргиналом как уникальной личностью.

Относясь так к жизни, маргинал, как правило, не боится ее окончания, в отличие от человека толпы. Маргинал перед лицом смерти благодарит свою жизнь за все то удовольствие, которое она ему предоставила, в то время как человек толпы с ужасом понимает, что жизнь свою прожил бессмысленно, так ничего хорошего от нее и не взяв. Поэтому современного представителя западной цивилизации обычно мучает тоска по бессмертию: «Возможно, самым существенным фактом является глубоко укоренившаяся жажда бессмертия, которая проявляется во многих ритуалах и верованиях, направленных на сохранение человеческой плоти. С другой стороны, современная сугубо американская форма отрицания смерти посредством «приукрашивания» тела свидетельствует и о подавлении страха смерти просто-напросто камуфляжем. ...Как говорил Эпикур, смерть не имеет к нам никакого отношения, ибо «когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет» (Диоген Лаэртий)». (Фромм Э. Иметь или быть).

Кстати, страх смерти, свойственный представителям Запада, может стать их «ахиллесовой пятой» в столкновении цивилизаций, обусловив их окончательное поражение. Радикальный исламизм нашел оружие против Запада, перед которым его население бессильно, — терроризм. А ведь достаточно людям перестать бояться смерти, как терроризм исчезнет сам собой из арсенала радикалов в силу своей неэффективности.

Выводы и рекомендации

Обращенность ЖИЗНИ в будущее лишает ее смысла в настоящем. При этом погоня за отдаленными целями настолько приучает к повседневной суете, что остановиться человек ради получения долгожданного удовольствия уже не в состоянии. И как лошадь, всю жизнь ходившая в упряжи по кругу, оказавшись на свободе, продолжает кружиться в чистом поле, так и человек, выпавший из привычного круговорота дел, сам начинает выдумывать себе заботы, лишь бы вернуться к суетливому образу жизни. Поэтому проанализируйте свою жизнь на предмет наличия в ней грандиозных планов на будущее. Обнаружив отдаленные цели, определяющие вашу текущую жизнь и заставляющие вас сейчас отказывать себе в доступном счастье, задумайтесь о том, стоит ли игра свеч. Если же все-таки какие-то цели в своем будущем сочтете нужным оставить, то постарайтесь хотя бы избежать втягивания себя в погоню за горизонтом, когда на смену одним достигнутым целям приходят другие, делающие ваш отказ от сиюминутного счастья хроническим. Сделайте свой процесс целеполагания конечным.

Что касается бегства в суету от осознания своих психологических проблем, столь распространенного у человека толпы, то попробуйте протестировать себя в этом плане. Если ваша жизнь занята бесконечными хлопотами, проверьте объективность их возникновения тем, что сбежите от них на пару дней в какую-нибудь безлюдную глушь, где вы останетесь наедине только со своими мыслями. И пусть вас от этого не отвлекает никакое активное занятие — полная физическая пассивность и непрерывное самокопание. В результате такого испытания вы либо получите удовольствие, и тогда спокойно можете возвращаться к своей прежней жизни, либо же вас накроет осознание нерешенных когдато личных проблем, которые вас наконец-то настигли благодаря этой вашей искусственной остановке посреди беско немного бегства. И тогда вам остается лишь взяться за их решение, а вся прежняя бытовая суета окажется аналогом песка, куда вы подобно страусу прятали свое сознание.

ЕСТЕСТВЕННОСТЬ ПОВЕДЕНИЯ

Суть вопроса

Отношения между людьми в современном обществе в основном построены на лицемерии, а на Западе в последнее время нормой поведения публичных людей стала еще и так называемая политкорректность. Лицемерие является маской, социально-психологической ролью, которой люди прикрывают свои истинные мысли и желания, не позволяя им вырваться наружу. Главной причиной лицемерия в толпе является ориентация ее членов на ожидания окружающих людей. Лицемерный человек ради соответствия групповым нормам поведения вынужден говорить и делать совсем не то, что хочет его собственная душа. Свои истинные побуждения человек толпы из-за страха быть разоблаченным подавляет и загоняет глубоко внутрь. В противоположность такому поведению, маргинал делает исключительно то, что велит ему его собственная душа. Это становится основой искренности и непосредственности поведения, но именно это нередко порождает напряженность и конфликты в отношениях маргинала с окружающими людьми, так как его слова и дела часто не совпадают с их ожиданиями.

Аргументы

В обществе западной цивилизации есть одна очень серьезная социально-психологическая проблема — так называемый послевоенный синдром. Суть его заключается в том, что демобилизованные военнослужащие, которые прошли через достаточно длительное участие в боевых действиях, по возвращении на «гражданку» испытывают значительные затруднения в адаптации к прежней жизни. Впервые и наиболее ярко это явление осветил в своем творчестве Эрих Мария Ремарк (романы «На Западном фронте без перемен», «Три товарища», «Черный обелиск»). В этом синдроме есть три составляющие: посттравматическое переживание человека, столкнувшегося на войне с узаконенным убийством в большом объеме; потеря навыков мирной жизни; неприятие лицемерия и фальши отношений обычного общества после того, как перед лицом смерти он познал чистые и непосредственные отношения как с сослуживцами, так и с неприятелем (возможность не скрывать своей неприязни к человеку). В нашем обществе социальные работники, психологи и медики предпочитают акцентировать внимание окружающих на первых двух аспектах, в то время как, мое глубокое убеждение, главная причина дезадаптации заключается как раз в последнем.

Для многих людей не является откровением утверждение о том, что отношения между людьми толпы построены на фальши и лицемерии, на тщательном сокрытии своего отношения к конкретным людям своего окружения. Высшей степенью этого явления стало распространение в США, а затем и в Западной Европе так называемой политкорректности. Нельзя сказать, что люди толпы «разучились» строить искренние отношения друг с другом, нет, они никогда этого и не умели делать, так как естественная непосредственность в ребенке жестоко подавляется уже в первые годы его жизни. Вот как это описывает Фромм в «Бегстве от свободы»: «Уже на ранней стадии воспитания ребенка учат проявлять чувства, которые вовсе не являются его чувствами. Его учат любить людей (обязательно всех), учат быть некритично дружелюбным, улыбаться и т. д. Если в процессе воспитания в детстве человек «обломан» не до конца, то впоследствии социальное давление, как правило, довершает дело.

Если вы не улыбаетесь, то про вас говорят, что вы «не очень приятный человек», а вы должны быть достаточно приятным, чтобы продать свои услуги в качестве продавца, официанта или врача. ...Дружелюбие, веселье и все прочие чувства, которые выражаются в улыбке, становятся автоматическим ответом; их включают и выключают, как электрическую лампочку. Разумеется, часто человек осознает, что это всего лишь жест; однако в большинстве случаев он перестает это осознавать и вместе с тем теряет способность отличать такое псевдочувство от спонтанного дружелюбия. Не только враждебность подвергается прямому подавлению, и не только дружелюбие убивается вынужденной подделкой. Подавляется (и замещается псевдочувствами) широкий спектр спонтанных эмоций. ...В нашем обществе эмоции вообще подавлены. Нет никакого сомнения в том, что творческое мышление — как и любое другое творчество — неразрывно связано с эмоцией. Однако в наши дни идеал состоит как раз в том, чтобы жить и мыслить без эмоций. «Эмоциональность» стала синонимом неуравновешенности или душевного нездоровья. Приняв этот стандарт, индивид чрезвычайно ослабил себя: его мышление стало убогим и плоским. Вместе с тем, поскольку эмоции нельзя подавить до конца, они существуют в полном отрыве от интеллектуальной стороны личности; результат — дешевая сентиментальность, которой кормятся миллионы изголодавшихся по чувствам потребителей у кино и популярной песенки».

И вот послевоенный синдром, когда люди, познавшие счастье искренних отношений с окружающими, бунтуют против возвращения в затхлое болото фальши и лицемерия «нормального» общества, лишь выпукло обнажает этот порок современного западного общества (достаточно умело такой конфликт показан в американском фильме «Рэмбо: первая кровь»). Любая попытка маргинала быть честным и откровенным в отношениях с людьми толпы приводит к тому, что он квалифицируется ими либо как психопат (не скрывает своей неприязни к плохому человеку), либо как циник, либо как человек «не от мира сего», что равнозначно психиатрическому диагнозу, либо как «слон в посудной лавке», что равнозначно невоспитанности. А ведь тот же цинизм — это когда человек сознательно не разделяет словом и делом какой-либо аспект общепринятой морали и правил этикета и открыто и честно демонстрирует окружающим свою позицию, отказываясь тем самым «косить под дурака», играя в несознанку. Примером такого поведения может служить поступок Диогена, который как-то мастурбировал на ступеньках Парфенона и предлагал тем прохожим, которые это делают тайно у себя дома, честно и открыто присоединиться к нему. Лицемерное же сокрытие своей неприглядной внутренней сущности считается в толпе образцом приличия. Посмотрим на различие позиции маргинала и людей толпы в этом вопросе на примере персонажей киноповести Григория Горина «Тот самый Мюнхгаузен»:

«Пастор поклонился:

— К сожалению, барон, я вам ничем не могу помочь!

— Почему?

— При живой жене вы не можете жениться вторично.

— Вы говорите «при живой»? — задумался Мюнхгаузен.

— При живой, — подтвердил пастор.

— Вы предлагаете ее убить?!

— Упаси бог! — испугался пастор. — Сударыня, вы более благоразумный человек. Объясните барону, что его просьба невыполнима.

— Нам казалось, что есть какой-то выход... Карл уже подал прошение герцогу о разводе. Но герцог не подпишет его, пока не получит на это согласие церкви.

— Церковь противится разводам! — невозмутимо отчеканил пастор.

— Вы же разрешаете разводиться королям! — крикнул Мюнхгаузен.

— В виде исключения. В особых случаях... Когда это нужно, скажем, для продолжения рода...

— Для продолжения рода нужно совсем другое!

— Разрешите мне откланяться! — Пастор решительно двинулся к выходу.

Мюнхгаузен посмотрел на Марту, увидел ее молящий взгляд, бросился вслед за пастором.

— Вы же видите — из-за этих дурацких условностей страдают два хороших человека, — говорил он быстро, шагая рядом. — Церковь должна благословлять любовь.

— Законную!

— Всякая любовь законна, если это любовь!

— Позвольте с этим не согласиться!

— Что же вы мне посоветуете?

— Что ж тут советовать?.. Живите, как жили. Но по людским и церковным законам вашей женой будет по-прежнему считаться та женщина, которая вам уже не жена.

— Бред! — искренне возмутился Мюнхгаузен. — Вы, служитель церкви, предлагаете мне жить во лжи?»

А вот подход толпы еще на одном примере из того же источника: «— Человек (барон) разрушил семью, выгнал жену с ребенком, — возмутился Рамкопф. — Каким ребенком?! — возмутился Феофил, — Я — офицер.

— Выгнал жену с офицером! — продолжал с пафосом Рамкопф.

— Насколько я знаю, они сами ушли, — возразил бургомистр.

— Да! — подтвердила баронесса. — Но кто может жить с таким человеком?

— Видите, фрау Марта — может.

— Но ведь она любовница! — воскликнул Рамкопф. — Господа, давайте уточним! Имеешь любовницу — на здоровье! Все имеют любовниц. Но нельзя же допускать, чтобы на них женились. Это аморально!»

Или логика поведения баронессы при бракоразводном процессе: «Мюнхгаузен с трудом протиснулся в переполненный зал и остановился в дверях.

— О чем это она (баронесса)? — спросил он у стоявшего рядом горожанина.

— Как — о чем? — горожанин даже не повернул головы. — Барона кроет.

— Что ж она говорит? — поинтересовался барон.

— Ясно что: подлец, мол, говорит. Псих ненормальный!

— И чего хочет? — вновь полюбопытствовал барон.

— Ясно чего: чтоб не бросал».

Поведение человека толпы в нашем обществе обусловлено прежде всего двумя мотивами.

Первый является отображением рыночной основы современного общества западной цивилизации и заключается в том, что каждый человек озабочен тем, как бы себя подороже продать. Причем это распространяется не только на деловые отношения. Например, заключение брака в наше время для многих людей фактически превратилось во взаимовыгодную сделку. Или, скажем, человек уже не воспитывает своих детей, он в них «инвестирует», ожидая в будущем получить от этого прибыль в каком-либо виде! Политики ведут праведный (естественно, на публике, так как в истинном виде многие наши политики обычно вызывают лишь омерзение) образ жизни только для того, чтобы создать себе к избирательной кампании ресурс в виде хорошего расположения электората. Именно это лежит в основе политкорректности, которая является всего лишь популизмом, меркантильным стремлением «продать» себя как можно большему числу людей.

Вторым мотивом, заставляющим человека толпы играть роли, скрывающие его истинную сущность, оказывается «совесть», являющаяся лишь отображением ожиданий его окружения. А раз все ждут от человека эффективного стремления к социальному успеху, то многие старательно играют роль «души общества», которой в жизни все удается. Настоящая же совесть человеку толпы неведома, так как она есть проявление глубинных структур его души, которые могут заставить его поступить вопреки ожиданиям толпы, а это уже чревато неприятностями. Поэтому настоящая совесть человеком толпы безжалостно подавляется и загоняется в самые мрачные подвалы психики. И лишь для маргинала истинная совесть остается главным императивом в его поведении, так как действие против совести приведет его к душевным мукам и лишит жизнь наслаждения, что для него неприемлемо. «Как может развиваться совесть, если жизненным принципом является конформизм? Совесть по самой своей природе имеет нонконформистский характер; она должна быть в состоянии сказать «нет», когда все остальные говорят «да».

...В той мере, в какой человек приспосабливается, он не в состоянии слышать голос своей совести и еще меньше может следовать ему. Совесть существует лишь тогда, когда человек ощущает себя человеком, а не вещью, не товаром» (Фромм Э. Здоровое общество).

Описанные мотивы объединяет ориентация человека на внешние факторы своей жизни, на толпу. Но у человека есть еще и внутренние мотивы, когда он что-то делает не потому, что это может понравиться окружающим, а потому что в его душе шевельнулось что-то, никак не связанное с толпой. И вот эти внутренние мотивы часто вступают в конфликты с описанными выше двумя внешними, когда человек что-то хочет сделать потому, что его душа об этом просит, но понимает, что окружающие люди ждут от него совсем другого. И развитие нашего общества по западному образцу идет как раз в том направлении, когда эти конфликты мотивов возникают все чаще и практически всегда разрешаются в пользу интересов толпы. В конечном итоге современный человек толпы просто теряет способность слышать свою собственную часть души, не зависимую от окружения, и, как следствие, полностью теряет спонтанность в своем поведении. Какое бы желание у него внутри души ни зарождалось, оно обречено на неудовлетворение.

Это приводит к переживанию своего личного несчастья даже в тех случаях, когда человек внешне вполне благополучен. Образ именно такой драмы удалось красочно описать Андрею Макаревичу в своей песне «Она идет по жизни смеясь».

Выводы и рекомендации

Каждому человеку следует самому решить, на что или на кого ему ориентироваться в своем поведении. Выбор при этом небогат: либо ориентация на толпу, на ожидания окружающих людей; либо на свою собственную душу. Первое даст относительную гармонию отношений с окружающими людьми, но породит тотальный конфликт со своей собственной душой, чреватый формированием невротической личности. Второй путь обеспечит внутреннюю психологическую гармонию, лад с собственной душой, но заплатить за это придется недовольством окружающих вашим поведением, так как желания вашей собственной души далеко не всегда будут совпадать с их ожиданиями.

Если вы все-таки выберете для себя нормой поведения искренность и непосредственность, что, допустим, вам давалось ранее далеко не всегда, то начинать придется с коррекции своей собственной совести. Совесть ведь бывает разная. У человека толпы совесть — это внутренний цензор, который содержит в себе все обобщенные групповые нормы поведения и ценности. Именно этот контролер заставляет человека поступать так, как принято в его обществе. Но есть и другая совесть — мнение своей собственной души, которое независимо от ожиданий окружения. У человека толпы эта истинная совесть полностью замещается внутренним цензором, и тогда человеку начинает казаться, что он поступает таким образом не потому, что так хотят окружающие, а по велениям своей совести. Но это самообман, позволяющий человеку толпы хоть как-то снизить остроту своего внутреннего конфликта.

Поэтому человеку, желающему в своем поведении стать более искренним и непосредственным, придется вести борьбу со своим внутренним цензором, которого он привык воспринимать как свою совесть. И все это надо будет делать ради того, чтобы реанимировать желания своей собственной души, которая если еще и продолжает подавать свой голос в процессе принятия решения что сказать или сделать, то он еле слышен, лишен надежды на внимание к себе и робок изза боязни вообще потерять возможность высказываться. Каждый раз, когда вы хотите во взаимодействии с окружающими людьми что-то сделать или сказать, задавайте себе вопрос: «Действительно ли моя душа хочет именно этого?» — и внимательно прислушивайтесь к тому, не раздастся ли из глубин души тоненький голосок, противоречащий привычному уже командирскому рявканью внутреннего цензора. Чем внимательнее вы будете прислушиваться к голосу своей собственной души, тем крепче и увереннее он будет со временем становиться. А внутренний цензор, наоборот, будет терять свое влияние, пока когда-нибудь не замолчит совсем.

ОТНОШЕНИЕ К СЕБЕ И ЛЮДЯМ

Суть вопроса

Ориентация маргинала в своем поведении преимущественно на себя дает, на первый взгляд, основание окружающим обвинить его в эгоизме. Однако тщательный анализ показывает, что истинный эгоизм присущ как раз людям толпы, в то время как маргиналу свойственна любовь к себе, что далеко не одно и то же.

Человек толпы, страдающий эгоизмом, на самом деле не любит себя. А тот, кто не любит себя, лишен способности. любить и других людей. Вот почему в современном обществе царит равнодушие друг к другу и даже жестокость, порождаемая конкуренцией за «место под солнцем».

Что касается маргинала, то он, любя себя, оказывается способным полюбить и другого человека, что следует отличать от такого хорошо известного невроза под названием «альтруизм». Альтруизм, или любовь ко всем людям сразу, обычно не имеет с реальной любовью ничего общего. Любовь маргинала всегда проявляется к каким-то конкретным людям, которые интересны ему и достойны его любви. Точно так же маргинал оказывается способным и на проявление милосердия к конкретному человеку, действительно оказавшемуся в беде, но не к профессиональному попрошайке, лицемерно разыгрывающему драматическую сцену.

Аргументы

Различие человека толпы и маргинала в отношении к себе и людям понятно по определению: маргинал в основном самодостаточен, а человек толпы без окружающих не может жить даже короткое время. То есть маргинал настолько ценен и интересен самому себе, что может длительное время обходиться без контактов с другими людьми. Многие читатели тут же заявят, что это, мол, эгоизм — нехорошее личностное качество. Но все не так просто, как кажется на первый взгляд. Дело в том, что обычно люди сильно путаются в таких понятиях, как эгоизм и любовь к себе. Попробуем разобраться в различиях между ними.

Эгоизм (или эгоцентризм) — это личностная позиция, когда человек ставит себя в центр мира и считает, что все вокруг существует только для него, только ради него. А раз так, то эгоист убежден в том, что он должен быть самым счастливым, самым богатым, самым красивым и т. д. и т. п. Подобное отношение к миру и людям порождает следующее: во-первых, эгоист начинает смотреть на окружающих, как на своих рабов, чье предназначение — во всем ему угождать. Во-вторых, он считает себя вправе претендовать на собственность других людей. В-третьих, он постоянно сравнивает себя со всеми другими людьми, чтобы получить подтверждение о своем превосходстве. Это порождает у него жадность и соперничество, так как никто вокруг него не должен хоть в чем-то быть выше его. Так как все окружающие люди становятся его конкурентами, то он невольно начинает относиться к ним враждебно. Этот враждебный настрой ко всем людям, дополняемый отсутствием уважения к ним (как можно уважать своего раба!), делает невозможным появление у эгоиста любви к кому бы то ни было из окружающих. Но и себя любить он не в состоянии, так как постоянно не удовлетворен результатами сравнения себя и своих успехов с окружающими людьми, среди которых всегда найдется более удачливый соперник. Один красивее эгоиста, другой умнее, третий богаче... Как тут можно любить себя, такого неудачника!

Маргинал никогда не будет эгоистом, так как ему в голову не придет себя ставить в центр мира, ибо тогда он автоматически окажется в центре толпы, что для него неприемлемо. Маргиналу не нужен мир окружающей его толпы, так как счастье свое он находит внутри своей души. Счастье маргинала заключается в умении получать удовольствие от такой жизни и от такого мира, какие они есть. И в этом ему никто не может быть помощником, так как настройка на подобное эмоциональное состояние — процесс глубоко интимный. Человеку не надо быть центром мира, так как он сам и есть, по большому счету, этот самый мир, состоящий из ощущений себя и своих связей с природой. Такой лад с самим собой дает маргиналу способность испытывать любовь не только к самому себе, но и к другому человеку, мир которого окажется ему не менее интересным, чем свой собственный. И если положительное отношение эгоиста к другим людям обратно пропорционально их человеческим качествам и их материальному богатству, то маргинал показывает прямую зависимость. Эгоист сравнивает себя с другими и тем сильнее ненавидит их, чем лучше они. Маргинал же проявляет тем больший интерес к человеку, чем богаче тот оказывается содержанием своего внутреннего мира. На этом и основывается способность маргинала проявлять любовь к другому человеку. Здесь срабатывает «золотое правило» Библии — «Возлюби ближнего своего, как самого себя». И как эгоист, в котором угадывается человек толпы, распространяет свою ненависть к самому себе на окружающих людей, так маргинал оказывается способен на любовь не только к себе, но и к другим.

Так, например, хорошо знакомый нам уже Майерс в «Социальной психологии» приводит немало реальных событий, в которых большое количество людей не приходило на помощь несчастным, молящим прохожих или наблюдателей. Вот один из таких случаев: «Элеанор Брадли во время покупок в магазине случайно упала и сломала ногу. В полубессознательном состоянии, страдая от боли, она умоляла оказать ей помощь. В течение 40 минут мимо нее текли потоки покупателей». Я думаю, большинство читателей и сами смогут вспомнить из своей жизни достаточно примеров равнодушия окружающих к жертвам несчастных случаев или насильственных преступлений. Кто-то может возразить, что знает случаи, когда нуждающиеся в помощи все-таки ее получали от посторонних людей. Но здесь-то главное не это, а статистика: сколько прошедших мимо людей приходится на тех немногих, которые все-таки откликаются на призывы о помощи? Если собрать статистику по многим случаям, то окажется, что доля отзывчивых людей составит от силы несколько процентов, но это как раз и есть доля маргиналов в обществе! Получается, что оказание помощи посторонним человеком является маргинальным поведением, не свойственным подавляющему большинству общества!

Естественно, возникает гипотеза, действительно ли милосердие связано с другими проявлениями маргинальности?

Так вот, тот же Майерс приводит результаты исследований, которые свидетельствуют, что люди толпы не склонны оказывать помощь людям, не похожим на них (т. е. маргиналам), в то время как маргиналы при оказании помощи незнакомым людям не обращают внимания на наличие или отсутствие у жертвы признаков сходства с ними. У людей толпы проявляется механизм моральной эксклюзии, а у маргиналов — моральной инклюзии. Люди толпы склонны считать всех окружающих «чужими», недостойными их заботы и внимания, а маргиналы готовы считать «своим» любого реально оказавшегося в беде человека (подразумеваются не профессиональные нищие и лицемерные благотворители, а жертвы несчастных случаев, когда нуждающийся человек испытывает неподдельную боль и его жизни или здоровью угрожает реальная опасность), даже несмотря на его явные признаки отличия. В другом месте этой же книги я наткнулся на такую фразу: «Предварительные данные свидетельствуют о том, что высокоэмоциональные, эмпатические и склонные к самостоятельному принятию решений личности более способны к сопереживанию и оказанию помощи». Ну, чем не описание маргинала!

Почему люди толпы так черствы даже друг к другу? Здесь опять-таки проявляется свойство эгоизма, приводящее к тому, что в современном обществе нормой становится конкуренция всех со всеми. Человек толпы строит свои отношения с окружающими по принципу «человек человеку волк». Поэтому он и не способен из-за хронической настороженности к людям на сколько-нибудь теплые и близкие отношения даже с теми, кого привык считать друзьями. Подобная боязнь глубокого общения чем-то похожа на нежелание человека впускать гостя к себе в захламленную и загаженную квартиру, аналогом которой в данном случае выступает его душа. Кому среди людей толпы приятно показывать окружающим свою внутреннюю сущность, так непохожую на играемую им роль благополучного члена общества!

У маргиналов подход в этом вопросе совсем другой: круг общения как можно уже, но отношения глубже. За один вечер маргинал способен реализовать действительно взаимно заинтересованный контакт максимум с одним человеком. Даже в многочисленных компаниях маргиналы склонны общаться узким кругом: парами, максимум — втроем. Если вернуться к сравнению души с квартирой, то маргинал похож на того домохозяина, который считает свое жилище (душу) самым интересным местом в мире и с удовольствием готов будет познакомить с ним своего гостя во всех подробностях. И делать это он, естественно, готов не как музейный гид, устало повторяющий толпам посетителей одну и ту же лекцию о подведомственных экспонатах, а держа своего гостя за руку и заглядывая ему в глаза, чтобы ни на секунду не потерять с ним персональный контакт, отслеживая проявляемый тем интерес к демонстрируемым богатствам квартиры-души. Именно поэтому у маргинала обычно очень мало друзей, так как подобное проникно венное общение со многими невозможно, особенно если учитывать, что максимум времени у него уходит на общение с самим собой. Маргинал может контактировать только с теми, с кем находится в непосредственном соприкосновении на уровне личности. Как только человек начинает контактировать с группой вообще, как с обезличенным субъектом, он превращается в человека толпы.

Выводы и рекомендации

Многие люди страдают из-за отсутствия в их жизни реальной любви, не понимая, что причина этого кроется в отсутствии любви к себе. Еще хуже положение, если вместо нее в душе человека укоренился эгоизм, являющийся одной из форм невроза. Поэтому путь к появлению любви в своей жизни начинается с расчистки от проявлений эгоизма места в своей душе для любви к себе. Так как главными проявлениями эгоизма являются потребительское отношение к другим людям и жадность к материальным благам, из-за которой возникают конкурентные отношения с окружающими, то в первую очередь надо начинать бороться с ними в своей душе. После того как удастся искоренить проявления эгоизма, наступает пора культивирования любви к себе. Основой этого чувства является готовность слышать любое ее движение и ваше стремление по возможности удовлетворять ее желания по принципу «здесь и сейчас». Любая отсрочка исполнения желания своей души обычно не дает желаемого эффекта. Либо удовлетворять свое желание немедленно, либо никогда, так как стремление к отсроченному удовлетворению втягивает человека в суету, мешающую ему услышать последующие желания своей души.

Научившись любить себя, вы обнаружите, что среди многочисленных желаний вашей души есть и интерес к другим людям, хотя и не ко всем сразу. Идя вслед за этим интересом , вы и найдете свою любовь.

ОТНОШЕНИЕ К РАБОТЕ И ОТДЫХУ

Суть вопроса

В современном обществе почет и уважение окружающих людей обычно достается так называемым трудоголикам. Причем не за результаты их героического труда — тут разговор особый, а только лишь за проявленное усердие, выражающееся в том, что жизнь человека в основном состоит из длительной работы, короткого сна и небольших отрезков времени, уходящих на еду, дорогу, необходимый по минимуму быт. То есть получается, что в толпе ценится именно образ жизни, связанный преимущественно с работой.

Причины такого жизненного выбора рассматриваются ниже, здесь же стоит сказать лишь о том, что человек толпы в подобном отношении к своей работе фактически теряет сам смысл этого занятия. По логике вещей человек должен трудиться для того, чтобы получить материальные ресурсы, необходимые ему и его семье для наслаждения жизнью. Однако эта логика представителю толпы оказывается недоступной, и он живет для того, чтобы работать. Маргинал же, в отличие от общепринятых образцов поведения, работает для того, чтобы жить как раз в соответствии с указанной только что логикой. Поэтому, как правило, в толпе на него навешивается ярлык бездельника за недостаточное трудовое рвение. Особенно бесит толпу, когда маргинал вообще не работает. Но если у человека есть средства на жизнь, зачем же ему еще зарабатывать?! Этот вопрос неприемлем для окружения, так как оно считает, что добропорядочный человек должен работать ВСЕГДА, независимо от жизненных обстоятельств.

Аргументы

Для человека толпы современного общества нормой стал трудоголизм. Фактически жизнь большинства людей сейчас состоит из одной сплошной работы, перемежаемой изредка коротким отдыхом. Иная картина наблюдается в случае с маргиналами. Здесь уже значительная часть жизни состоит из наслаждения бытием, от которого маргиналу иногда приходится отвлекаться на зарабатывание «куска хлеба» по минимуму, лишь бы хватило для поддержания себя в хорошем состоянии для получения удовольствия от жизни. В результате этого толпа обычно считает маргиналов лентяями и бездельниками, а маргиналы воспринимают людей толпы недоумками, впустую растрачивающими свою единственную жизнь.

Для примера приведу письмо читательницы журнала «Лиза» (№ 50, 2000 г., рубрика «Письма о сокровенном»): «Моего мужа год назад уволили по сокращению штата. Сначала он рьяно взялся за поиски работы, потом, обжегшись на неудачах, умерил свой пыл, а потом ему все это надоело, и он совсем «осел» дома. Что-то делает по хозяйству, готовит обеды и ужины, возится с ребенком. По-моему, ему очень понравилось не работать: никуда не надо ходить, ни за что не отвечать... Я зарабатываю неплохо, на жизнь хватает всем. В общем, хорошо устроился. Теперь не знаю, как мне сдвинуть его с места. Светлана И.». На мой взгляд, письмо совершенно идиотское, но типичное для человека толпы: семья в деньгах не нуждается, жена работу бросать не стремится, муж дома явно не бездельничает, освобождая супругу от всех домашних забот — короче, никаких рациональных причин заставлять человека работать нет вовсе, но так не принято среди людей! «Пусть идет и мучается от испорченной жизни, как все «нормальные» люди это делают!» Так ладно, если только мужу жизнь испортит — еще и ребенок потеряет живое общение с отцом. Зато в семье появятся лишние деньги, на которые можно будет нанять домохозяйку, которая будет старательно изображать добросовестную заботу о чужом доме и чужом ребенке! В этом вся логика человека толпы.

Почему же люди толпы так много работают в ущерб отдыху? Я вижу четыре причины. Первая из них — самая важная — заключается в борьбе всех со всеми за социальный статус. Ее мы подробнее рассмотрим далее. Вторая причина сводится к тому, что у многих людей работе просто нет альтернативы. Они и рады бы отдохнуть, но не знают, как и с кем. Такие люди обычно живут только в одном мире — своей профессиональной сферы. Трудовой коллектив для таких является единственным кругом общения. Поэтому они просто не представляют себя вне своей работы. Такие несчастные и домой-то приезжают только для того, чтобы выспаться.

Третьей причиной является замкнутый круг, в котором многие люди толпы оказываются, когда пытаются все-таки организовать себе какой-то приличный отдых. Но из-за сво его неумения отдыхать они остаются им неудовлетворенными. На эту свою неудачу они реагируют простым выводом: услуги отдыха на рынке развлечений были куплены недостаточно качественные. Значит, в следующий раз надо не скупиться и приобрести что-нибудь подороже. Для этого надо больше денег?! Не беда, вот возьмем дополнительные объемы работы, если надо — посидим в офисе и в выходные, но уж как-нибудь осилим повышение стоимости своего отдыха. Подобная тактика обычно успеха не имеет, так как причина неудовлетворенности своим отдыхом определена неправильно. Отдыхать надо уметь! И прежде всего это умение заключается в правильном переключении с работы на отдых и обратно.

На переход от работы к активному отдыху всегда требуется определенное время. На него надо настраиваться, так как получение от активного отдыха удовольствия требует свежих органов чувств. Изнасилованные работой органы чувств и мозг нуждаются в пассивном отдыхе для восстановления своей работоспособности, нужной для получения удовольствия от активного отдыха. То есть для нервной системы активный отдых является такой же нагрузкой, как и профессиональная деятельность! Поэтому она нуждается в восстановлении как при переходе от работы к отдыху, так и наоборот. Без него человек будет и работать, и отдыхать неэффективно. В современном же обществе очень занятые люди практикуют непрерывное чередование фаз работы и активного отдыха без каких-либо ощутимых пауз пассивного отдыха. Происходит это чаще всего потому, что пассивный отдых, как мы об этом вели разговор выше, в разделе о смысле жизни, для человека толпы очень опасен, так как во время него в голову лезут всякие «нехорошие» мысли о различных нерешенных личных проблемах. Вот и попадают такие трудоголики в замкнутый круг бессмысленной жизни. Можно, конечно, в виде пассивного отдыха устроить пьянку до отключения сознания, но я сомневаюсь, что нервная система при этом полноценно отдыхает.

Четвертую причину трудоголизма можно было бы назвать идеологической, так как в обществе существует догма о том, что труд сам по себе есть благо как для самого работающего, так и для человечества в целом. О психологической подоплеке такой общепризнанной установки в отношения труда достаточно метко высказался Сомерсет Моэм: «Мы часто слышим об облагораживающем воздействии труда; однако в работе как таковой ничего благородного нет. Если взглянуть на историю развития человеческого общества, можно заметить, что, когда бушевали войны, труд презирался, а военная служба почиталась за доблесть. Суть в том, что люди, мнящие себя венцом творения, в каждый исторический период считают свои занятия благороднейшим предназначением человека.

Труд восхваляется, потому что он отвлекает человека от самого себя. Глупцы скучают, когда им нечем заняться. Для большинства работа — единственное спасение от тоски; но просто смешно лишь по этой причине называть труд обла гораживающим. Праздность требует немалого таланта и усилий — или же особого склада ума».

Подход же маргинала к соотношению работы и отдыха выражается девизом «Работаем для того, чтобы жить, а не наоборот». А для жизни маргиналу многого не надо, так как он руководствуется принципом разумной достаточности, но об этом речь пойдет в следующем разделе.

Выводы и рекомендации

Решение данного вопроса связано с нахождением правильного смысла жизни. Когда работа оказывается этим самым смыслом жизни, из нее уходит радость. Если же вы считаете, что жить надо ради наслаждения текущим моментом, то не позволяйте посторонней суете мешать этому. Глупо тратить жизнь на зарабатывание ресурсов для будущего счастья, если это лишает возможности получить наслаждение от жизни сейчас. В отношении к работе должен соблюдаться принцип разумной достаточности — работать надо столько, чтобы обеспечить свою жизнь минимально необходимым для доступного счастья. А все остальное от работы время надо наслаждаться настоящим бытием. И ни в коем случае не следует позволять окружающим втягивать себя в бессмысленный трудоголизм.

ОТНОШЕНИЕ К БОГАТСТВУ, СЛАВЕ И ВЛАСТИ

Суть вопроса

В любой более-менее устойчивой толпе за какое-то время формируется иерархия социальных ролей и связанных с ними статусов. Для некоторых людей борьба за место в этой иерархии становится смыслом жизни.

Для достижения высокого социального статуса наиболее важными оказываются три вида ресурсов: богатство, слава и власть, которые относительно легко в современном обществе превращаются друг в друга. Та небольшая часть толпы, которой удается занять значимые места в социальной иерархии, становится элитой общества. Однако удовлетворения от достигнутого результата им оказывается мало, особенно при полном равнодушии многих членов общества к их положению. Тогда элита начинает, используя свое доминирующее положение в толпе, пропагандировать свои ценности в массы. Богатство, слава и власть в общественном сознании становятся самоценностью, и подавляющее большинство людей начинает стремиться к ним. Но вместе с этим они начинают уважать и тех, кто уже добился успеха на этом поприще, т. е. элиту, что ей и требовалось.

Маргиналом оказывается тот член общества, который проявляет нечувствительность к данной манипуляции общественным сознанием. Он равнодушен к высокому социальному статусу в любом его проявлении, так как умеет получать удовольствие от жизни более простыми способами.

Эти три социальных явления в современном обществе являются главными факторами, дающими человеку толпы цель его жизни - ВЫСОКИЙ СОЦИАЛЬНЫЙ СТАТУС. Причем все эти три ресурса получения вожделенного статуса очень легко конвертировать друг в друга: за деньги можно через СМИ прославить себя, что автоматически дает хорошие шансы выиграть какие-нибудь выборы и прорваться к власти; широкая известность, помимо доступа к власти, может отлично кормить человека через шоу-бизнес; обладатель власти обычно легко богатеет благодаря механизмам коррупции и воровства и без затруднений делает себе паблисити через «карманные» СМИ. Поэтому для того, чтобы понять отношение человека толпы к этим трем «китам», на которых держится современное общество, надо сперва разобраться со значением для него социального статуса.

Если проанализировать историю и культуру всей человеческой цивилизации, то станет очевидным, что в обществе практически у всех народов существовало достаточно много людей, главной целью жизни которых было получение статуса земного бога. Во многих могущественных государствах титул верховного правителя напрямую обозначал либо божественную природу его носителя, либо наместничество на земле небесных богов. И хотя наиболее ярко выраженным было обожествление правящих особ, но только ими этот социальный процесс не ограничивался и тиражировался на местном уровне в более мелком масштабе в формах, доступных возможностям местных князьков.

Большинство религиозных представлений о небесных богах, придуманных человеком, так или иначе являлись развитием, ограниченным рамками приземленной фантазии, представлений о том, каким должен являться земной бог. Сдается мне, что и большинство религий было придумано людьми (или, по крайней мере, модифицировано жрецами по заказу влиятельных особ) не столько для решения каких-то психологических проблем простого человека, сколько для привития ему правильного отношения к земным богам на примере почитания абстрактных образов божественности.

Таких проявлений земной божественности я могу выделить четыре: всемогущество, власть, слава, имитация бессмертия. Первый аспект — всемогущество — очень точно передается самим словом: могу себе позволить все, доступное человеку в этом мире. Власть предполагала ощущение дозволенности решать судьбы других людей. Слава выражалась во всеобщем поклонении окружающих людей. С бессмертием было сложнее, так как реально вечная жизнь сильным мира сего никак не давалась, несмотря на все их попытки. Поэтому они шли ради сохранения своего образа в общественном сознании на всевозможные ухищрения в виде монументальных сооружений, произведений искусства и способов физического сохранения своего праха. В настоящее время ментальность человечества нисколько не изменилась даже с появлением космонавтики или Интернета: по-прежнему в обществе огромное количество людей стремятся получить статус земного бога. Изменения произошли только в форме проявлений божественности. Если раньше всемогущество обеспечивалось тиранией, то теперь все можно купить за деньги. Остальные аспекты изменились еще меньше, разве что к мумифицированию и бальзамированию тела добавились глубокая заморозка, клонирование и сохранение ДНК. Слава какого-нибудь Билла Гейтса или Майкла Джексона ничем не отличается от доисторического поклонения духам, настолько отношение толпы к ним потеряло всякие намеки на какие-либо рациональные чувства типа уважения к выдающемуся человеку. Их и называют в современном обществе не иначе как идолами компьютерного или музыкального мира. О власти хочется говорить еще меньше, так как экспериментировать сильные мира сего с возможностями погубить или осчастливить по своей прихоти любого человека перестали уже давно, убедившись в легкости оного.

Каковы причины такого всепоглощающего стремления к получению статуса земного бога хотя бы «местного разлива»? Мне кажется, это обусловлено неудовлетворением человека своей настоящей жизнью. Религиозные фантазии в такой ситуации рисуют идеальный образ счастья небесного, а активность для достижения статуса земного бога дает возможность человеку причаститься к этим вожделенным миражам. Поэтому получается, что земными богами стремятся стать именно те люди, которые совершенно не умеют жить своей реальной жизнью, получать от нее вполне земное наслаждение.

На основании всего вышесказанного можно сделать вывод, что мания быть земными богами является высшей формой невроза (который я называю «божественным» неврозом) современного человека по своей деструктивности и вредоносности для человечества.

В чем позиция маргинала отличается от описанной только что? Прежде всего тем, что маргиналу совершенно не нужно мечтать о небесном счастье, так как он сполна получает удовольствие и от своей текущей жизни. А значит, и его отношение к богатству, славе и власти в корне отличается от их фетишизации у толпы, простым членам которой описанными только что божественными невротиками навязана земная религия. Это как в фильме А. Тарковского «Сталкер», когда Писатель спрашивает Сталкера: «А сами вы не хотели попользоваться этой комнатой?» На что тот равнодушно отвечает: «А мне и так хорошо!» И это говорит человек, который по меркам современного общества абсолютный ноль! Поэтому нам остается в своем рассмотрении спуститься с «небес» на землю.

Выводы и рекомендации

Условия жизни маргинала по своему значению должны снизиться до предела борьбы за существование. То есть человек должен быть обеспечен материальными благами всего лишь настолько, чтобы ему не приходилось тратить на добывание куска хлеба ВСЕ свое время, но не более того. Обеспечив себе и своей семье прожиточный минимум, у человека должно оставаться достаточно времени и возможности для наслаждения жизнью, самосовершенствования и воспитания детей. Что касается власти и славы, то первая уродует психику человека, на что настоящий маргинал никогда не согласится, а вторая лишает его свободы, так как знаменитый человек нигде не может появиться без многочисленной охраны, не рискуя столкнуться с: назойливыми поклонниками; папарацци, фиксирующими на фотопленку каждое его движение в расчете продать ее впоследствии СМИ; с каким-нибудь психом, желающим обессмертить свое имя, пырнув знаменитость ножом.

Если вы, покопавшись в своей душе, обнаружите положительное отношение к чему-нибудь в этой троице — богатство, слава и власть, то попробуйте задуматься над тем, чем это вызвано. Действительно ли это вызвано потребностями вашей истинной души, или же привнесено в нее извне в результате какой-либо психологической манипуляции над вашим сознанием? И как в доме время от времени надо проводить уборку и ревизию всего имеющегося, выбрасывая на свалку весь хлам, так и в душе полезно проводить подобную чистку, удаляя из нее все чужеродные элементы, бесполезные для вашего наслаждения текущим моментом. И особенно тщательно надо избавляться от различных психологических имплантантов, превращающих вас в чьего-то раба.

ОТНОШЕНИЕ К СВОБОДЕ

Суть вопроса

Личностная свобода человека проявляется прежде всего в том, что он оказывается либо нечувствительным к психологическому давлению на него других людей, либо способным противостоять ему усилием своей воли к независимости. Психологические эксперименты показывают, что в обществе доля людей, проявляющих личностную свободу, по разным оценкам, колеблется от нескольких процентов до трети (все зависит от степени оказываемого психологического давления и серьезности уступки этому нажиму). То есть большинство людей проявляет конформизм — готовность поддаваться общественному мнению, авторитету. И лишь немногие готовы идти против или поперек течения. Но и среди этих немногих следует различать истинно свободных людей и ложных маргиналов. Первые прокладывают свой путь исходя из внутренней цели, а существующее в обществе течение лишь учитывают, чтобы сделать соответствующую поправку и, в итоге, все-таки приплыть точно к своей цели. Что касается ложных маргиналов, то они всегда гребут только против течения, привлекая тем самым к себе внимание, что, собственно, и является их истинной целью. Личностной свободой это не является, так как их движение все равно всегда определяется существующим в обществе течением. Поменяла толпа направление своего движения, и ложные маргиналы вынуждены тут же разворачиваться, чтобы снова встать навстречу потоку — этакие антифлюгеры (физически флюгер и антифлюгер — это одно и то же, так как различаются они только направлением нарисованной на них стрелки). А полностью свободный человек при случае может плыть и по течению, если оно по воле обстоятельств временно несет его прямо к выбранной им цели.

Аргументы

Вопрос свободы, как правило, упирается в выбор одного из двух вариантов развития ситуации: признаешь накладываемые на тебя ограничения — получаешь такое-то вознаграждение; не признаешь — имеешь соответствующие негативные последствия. В первом случае за свою несвободу человек получает определенную выгоду, которая может заключаться либо в виде полезного приобретения, либо в виде отсут ствия репрессий. Во втором случае человеку свобода достается ценой либо отказа от вознаграждения, либо какими-то потерями из-за карающего воздействия со стороны субъекта накладываемых ограничений. Например, в заповеднике запрещено охотиться. Охотник свободен в своем выборе: или он проигнорирует запрет и заплатит за этот акт свободы цену, которую определят правоохранительные органы и система правосудия; или же он откажется от свободы охотиться где угодно и будет избавлен от потенциального приговора за нарушение закона.

Ограничения на поведение человека могут быть наложены либо официальными законами, либо правилами этикета. Отношение к соблюдению закона специфично, и мы его подробно рассмотрим в третьей части книги (гл. «Стратегические установки маргинала»). В данном же разделе сосредоточимся на отношении к неофициальным социальным нормам поведения в обществе.

Среди нарушений неофициальных социальных норм можно выделить три типа проявления свободы: нарушение правил этикета; непочтение к авторитету; противопоставление себя большинству общества (или любой группы, которая является уменьшенной моделью общества). Если правила этикета хотя бы прописаны в специальной литературе, то такие социальные нормы, как необходимость уважать авторитет и ориентироваться на большинство, мало кто даже устно будет декларировать. Тем не менее за каждый из перечисленных трех актов свободы от выполнения этих общепризнанных правил поведения в обществе субъект свободы сталкивается с осуждением толпы. А это уже порождает для отщепенца определенные последствия: коммуникативная изоляция и негативное предубеждение окружающих людей, направленные на возвращение возмутителя спокойствия в рамки роли добропорядочного члена общества. Таким образом, получается, что каждый член общества оказывается в неком силовом поле, удерживающем его поведение в рамках социальных норм. И чем дальше их нарушитель удаляется от допустимых пределов, тем сильнее оказывается возвращающее воздействие этого силового поля.

Любой человек, желающий свободы в своем поведении от ограничений социальными нормами, понимает, что после первого шага в сторону протеста толпа будет все более остро ставить вопрос «ребром»: «Ты с нами или против нас?» И либо ему придется когда-нибудь «сломаться» в своем свободолюбии и получить наказание от окружающих за все предыдущие шаги протеста (а месть толпы к таким несостоявшимся бунтарям особенно жестока и безжалостна! Она не может им простить своей собственной трусости, так как любой член толпы втайне желает быть свободным, но боится даже мысли о бунте), либо эскалация противостояния его и толпы может подвести его к окончательному разрыву с обществом. А это уже вопрос АБСОЛЮТНОЙ СВОБОДЫ! Образом подобной свободы является поведение моряка, верящего в свои силы, свою команду и свой корабль. Такой капитан в шторм всегда старается уйти в открытое море подальше от опасных берегов, о которые волны и ветер могут разбить его корабль. Трусливый же моряк (если его так можно назвать, так как для него больше подходят слова «береговик» или «земляк»!) всегда старается жаться поближе к берегу, видя в нем свое спасение в лице людей, которые могут при случае прийти на помощь.

Большинство членов толпы чувствует себя не готовыми пройти, если потребуется, этот путь освобождения до конца, поэтому, опасаясь мести толпы, они даже и не пытаются вступить на него. Но дорога свободы оказывается не такой уж и страшной для тех, кто оказывается достаточно психически сильным и гибким, чтобы спокойно гулять по ней взад-вперед, так и не приближаясь к ее опасным концам: полной потере свободы в слиянии с толпой и окончательному разрыву с обществом. Такие бойцы оказываются в состоянии и умеренно протестовать, не ломаясь под давлением толпы и избегая ее мести, и не доводить дело до последнего выбора: «Ты с нами или без?» Такое «хождение по лезвию бритвы» является уделом гибких маргиналов, способных если и не гармонично и бесконфликтно сосуществовать с толпой, то хотя бы не вести открытые боевые действия. Все же остальные члены общества оказываются подвержены так называемому конформизму. Словарь иностранных слов определяет это понятие так: «конформизм — приспособленчество, пассивное принятие существующего порядка, господствующих мнений и т. п., отсутствие собственной позиции, некритическое следование общим мнениям, тенденциям, авторитетам». Хорошей иллюстрацией этого социального феномена будет отрывок из «Социальной психологии» Майерса, в котором описан знаменитый эксперимент Милграма: «Два человека приходят в психологическую лабораторию, чтобы принять участие в исследовании процесса обучения и памяти. Суровый экспериментатор объясняет, что испытываются новаторкие исследования эффекта наказания в обучении. Для экспериментатора требуется, чтобы один из испытуемых обучил другого списку пар слов и наказывал за ошибки, нанося удары электрическим током возрастающей интенсивности.

Чтобы распределить роли, они тянут из шляпы полоски бумаги. Один из участников, 47-летний бухгалтер с манерами, выдающими мягкий характер, является «подсадным», и ему всегда выпадает быть «учеником». «Учителю» (доброволец, пришедший по объявлению в газете) дают для примера несильный удар током, а затем он видит, как экспериментатор привязывает «ученика» в соседней комнате к креслу и закрепляет электрод у него на запястье. После этого «учитель» и экспериментатор возвращаются в главную комнату с «генератором тока» с переключателями в диапазоне от 15 до 450 вольт с шагом в 15 вольт. Экспериментатор приказывает «учителю» переключать генератор на одну ступеньку выше всякий раз, когда «ученик» дает неверный ответ. Если испытуемый уступает требованиям экспериментатора, он слышит, как «ученик» стонет на 75, 90 и 105 вольтах. При 120 вольтах «ученик» кричит, что ему больно. А при 150 вольтах он взывает: «Экспериментатор, выпустите меня отсюда! Я больше не хочу участвовать в эксперименте! Я отказываюсь продолжать!» При 270 вольтах его протесты превращаются в агонизирующий крик, и он продолжает настаивать, чтобы его выпустили. При 300 и 315 вольтах он кричит, что отказывается отвечать. После 330 вольт он замолкает. В ответ на просьбы или предложения «учителя» прервать процедуру экспериментатор замечает, что отсутствие ответа должно расцениваться как неверный ответ. Чтобы вынудить испытуемого продолжать, он использует четыре фразы: 1) «Пожалуйста, продолжайте»; 2) «Условия эксперимента требуют, чтобы вы продолжали»; 3) «Чрезвычайно важно, чтобы вы продолжали»; 4) «У вас нет другого выбора: вы должны продолжать». В первой серии эксперимента из 40 испытуемых 25 (63%) дошли до полных 450 вольт. Фактически происходило следующее: все, кто достигал 450 вольт, подчинялись команде «продолжать» до тех пор, пока после двух ударов их не останавливал экспериментатор. Получив эти обескураживающие результаты, Милграм

в дальнейшем сделал протесты «ученика» еще более убедительными. Страдальческие протесты «ученика» принесли мало пользы: из новых 40 испытуемых 26 (65%) полностью уступили требованиям экспериментатора».

Таким образом, как минимум две трети нашего общества состоят из людей, которые готовы полностью подчиниться давлению толпы в лице ее авторитета или определяющего большинства, подавив свою личность. Вот как описал конформизм Фромм в книге «Здоровое общество»: «Конформизм — вот тот механизм, при помощи которого властвует анонимный авторитет. Мне следует делать то, что делают все, значит, я должен приспособиться, не отличаться от других, не «высовываться». Мне надо быть готовым измениться в соответствии с изменениями образца и желать этого. Не надо задаваться вопросом, прав я или не прав; вопрос в другом — приспособился ли я, не «особенный» ли я какой-нибудь, не отличаюсь ли. Единственное, что постоянно во мне, — именно эта готовность меняться. Никто не властен надо мной, кроме стада, частью которого являюсь и которому я тем не менее подчинен».

Таким образом, мы понимаем, что именно конформизм является главным основанием разделения общества на толпу и маргиналов. То есть маргинала можно определить как человека, не подверженного конформизму. Но здесь есть «подводный камень»! Дело в том, что в обществе часто используют термин «нонконформист», называя им лжемаргиналов — людей, которые противопоставляют себя толпе, но не являются истинными маргиналами. Лжемаргиналы являются органичной составляющей толпы, как небесное тело со своим спутником составляют единую космическую систему. Если оставаться в рамках этой космической аналогии, то маргиналу будет соответствовать образ бродячей планеты, которая не связана силами притяжения ни с каким другим космическим объектом. А лжемаргиналы несвободны по своей сути, так как их жизненный стиль все равно определяется толпой: «Все носят узкие брюки, а я буду носить широкие! Как? Все переоделись в широкие штаны?! Ну что ж, тогда я надену узкие». А маргиналу в такой ситуации наплевать на то, что там носят другие. Если он любит носить шотландский килт (вентиляция-то какая!), то не откажется от него даже тогда, когда вдруг в толпе в моду войдут мужские юбки. И ему будет по-прежнему наплевать на то, что все мужики вокруг похожи на него тем, что ходят в юбках.

Лжемаргиналы всегда противопоставляют себя толпе, являясь при этом ее частью. А истинный маргинал может неплохо ужиться с толпой, если та будет терпимо относиться к его чудачествам и оставит его в покое. То есть для лжемаргиналов главным является как раз протест против моды толпы, а для истинного маргинала важнее всего его собственный вкус безотносительно того, как на него реагируют окружающие люди.

Примером лжемаргинальности могут служить некоторые почитатели авангардного искусства, которые на дух не переносят так называемый мейнстрим. Они всегда увлекаются каким-нибудь особенно редким видом, скажем, музыки, например, нойзом (банальный шум — по-русски), поклонни ков которого можно по пальцам пересчитать. Но как только к этому лязгу и грохоту проявит интерес толпа и он станет мейнстримом, они к нойзу сразу же потеряют интерес и кинутся срочно искать какую-нибудь новую экзотику. Настоящий же маргинал, являясь независимой личностью, будет хранить верность своим предпочтениям в искусстве или еще в чем-нибудь до тех пор, пока ему они не надоедят или не окажутся вытесненными новым его увлечением. Но весь этот интерес и его изменения будут обусловлены исключительно движениями его не зависимой от кого бы то ни было души. И лучше не путать реальную индивидуальность маргинала с модой в толпе на показную индивидуальность, по сути являющуюся прикрытием душевного безличия и соседствующую с отказом от своей личности, замещенной ролью «правильного» человека, настроенной на социальные ожидания.

Выводы и рекомендации

Если есть желание повысить свою личную сопротивляемость психологическому давлению других людей, то вначале надо научиться обнаруживать это самое давление, так как оно может быть мастерски замаскировано умелым манипулятором. И главной опорой в этом будет опять-таки собственная душа, ее, возможно, еще очень слабый голос. А ключевым по-прежнему будет вопрос «Ты действительно этого хочешь?» Обнаруживая ее возражения или хотя бы сомнения, следует анализировать собственную мотивацию, причины, подталкивающие вас к этому решению. Так постепенно научитесь обнаруживать торчащие уши манипуляторов. А когда видишь своего противника в лицо, с ним уже проще бороться.

Другой тип личностной несвободы — протестное поведение, свойственное ложным маргиналам, искоренить труднее, так как в его основе лежат некоторые невротические проблемы. Главная из них — потребность во всеобщем внимании толпы к себе, что уже можно квалифицировать как стремление к славе. Скандальная слава — это ведь тоже слава, дающая в толпе определенные выигрыши. Поэтому любителю эпатировать публику, впитывающему ее внимание как эмоциональный наркотик, надо вначале разобраться со своим внутренним конфликтом. Выбор будет в основном делаться между потребностью к славе и стремлением к личностной свободе. Вместе эти психологические характеристики в душе не уживутся.

Ну и, наконец, на своем пути к личностной свободе важно не проскочить предел разумного. Одно дело — свобода от психологического влияния других людей, и совсем другое — учет их возможной реакции или противодействия вашему поведению. Это уже объективный фактор, независимость от которого достигается только жизнью отшельника. Если же вы живете среди людей, то физически от них независимым, скорее всего, быть не сможете. Попробуйте походить по улицам где вздумается — быстро попадете под колеса автомобиля или разоритесь на штрафах.